Наша жизнь такая непредсказуемая. Порой не знаешь, где найдешь, где потеряешь, и все мы ходим под Богом. И так хочется чьей-то защиты.
— Бог в помощь, соседка!
Наталья разогнула спину, стерла со лба пот и вымученно улыбнулась.
— Спасибо, Степаныч! Да какой там Бог? Кто бы помог!
«Да, действительно, — нахмурился Степаныч. — Орудовать лопатой не женское дело. Но ничего не попишешь. Как ни жаль соседку, у самого огород еще не вскопан. И куда только мужик ее смотрит? На бабу же глядеть без слез нельзя. Пашет как та лошадь, с утра до вечера. Почитай с весны до поздней осени одна на огороде управляется. Вот бы мне такую жену! Да мы бы с ней горы свернули!» Степаныч уважительно посмотрел на соседку и снова принялся за дело.
Лопата тяжело вгрызалась в сырую почву. Несмотря на жаркое солнце, земля еще хранила холод зимы. Где-то совсем рядом в кустах щебетали невидимые птицы. Казалось, вся природа радовалась пусть поздней, но такой долгожданной весне. Степаныч перевернул очередной пласт, устало распрямился, поднял голову и, вдохнув полной грудью пьянящий воздух, выдохнул: «Благодать!»
Он сбил с лезвия лопаты налипшую грязь, воткнул ее в грунт и направился к дачному домику. Впрочем, домиком это неказистое строение назвать можно было с большой натяжкой. Прежний хозяин поставил его как времянку, этим и ограничился. Внутреннее убранство полностью соответствовало внешнему. Из мебели — лишь жесткий топчан, два табурета, да видавший виды стол. Степаныч отхлебнул немного из бутылки прохладного кваску и крякнул от удовольствия.
Семьи у Степаныча не было. О своей прошлой жизни он вспоминать не любил. Но все же вездесущие соседи по даче проведали, что жена его сбежала с каким-то заезжим молодцем. Детей Валентину Степанычу Бог не дал, и с тех пор почти пять лет жил он бобылем. Мужчина веселый, во вредных привычках не замеченный, да и жених видный. Вот только женщин при нем ни разу не видели.
В свои сорок пять, после увольнения из армии, жил он на окраине города. Работал в одном из многочисленных частных предприятий. На дачном участке появлялся эпизодически, чтобы хоть как-то развеяться. Лишь этой весной получил он возможность вплотную заняться земельным наделом, да и то по причине отпуска.
— Степаныч, черенок не починишь?
На пороге стояла Наталья со сломанной лопатой в руках.
— Отчего же не починить? Давай посмотрим, что тут можно сделать.
Степаныч надел очки и начал рассматривать черенок.
— Ничего себе! Ты что, специально его сломала, что ли?
— Да брось, Степаныч, зачем это мне?
— Мало ли. Ну, к примеру, чтобы познакомиться поближе…
Наталья уже привыкла — сосед частенько с ней шутил. Но иногда его юмор заставал женщину врасплох. Вот и сейчас лицо ее покрылось сконфуженным румянцем.
— Ну и шуточки у тебя, Валентин.
Степаныч ремонтировал лопату, ухмыляясь в усы, а Наталья смотрела на соседа и думала: «И чего ему в жизни не везет? Мужчина работящий, спокойный. Не то, что мой Егор. Вечно его дома не бывает. То по командировкам шастает, то еще невесть где пропадает». «Ты, Наталья, на огород меня никакими калачами не заманишь. Сколько раз тебе говорил: продавай этот участок. На черта она тебе эта земля сдалась? Надо тебе ту же помидоринку – базар рядом, выбирай любую. А если тебе нравится там горбатиться, то ко мне претензий не предъявляй, а возить тебя туда-обратно у меня желания нет», — такие речи вел ее благоверный. Но когда Наталья притаскивала на себе урожай, не брезговал, уминал за обе щеки. Наталья и сама не рада была, что связалась с огородом. Но здесь находила она покой. За работой на свежем воздухе расцветала душой и забывала о своих проблемах.
— Ну, Наталья, держи лопату. Да гляди, опять не переусердствуй.
Наташа поблагодарила соседа и снова взялась за работу. Руки свое дело делали, а в голове столько мыслей крутилось… Словно не огород перекапывала, а жизнь свою наизнанку выворачивала.
…Едва уловимый запах свежей травы и стрекот кузнечиков навевал ностальгические нотки. Наталья вдруг припомнила далекое детство, себя маленькую и улыбающуюся мать, рано ушедшую. Вспомнила отца, почти сразу же после смерти матери уехавшего к новой жене. Наталье чудился голос милой бабули, на попечение которой отец оставил ее в десятилетнем возрасте. Затем мысли плавно перенеслись к годам не столь далеким. «Интересно, если бы мне сейчас пришлось мужа выбирать, кого бы предпочла?» — внезапно подумала она. И не нашла ответа. За Егора Наталья вышла замуж по любви. Высокий широкоплечий брюнет мгновенно сразил сердце совсем еще юной девушки. И почему-то среди прочих барышень Егор выбрал в жены именно Наталью. Вскоре родилось у них двое дочерей. В хлопотах и заботах не заметила, как одна за другой девчонки подросли. Оглянуться не успела: дочки-то совсем взрослые стали. Старшая Валюшка за границу упорхнула — иностранного мужа через интернет нашла. Вроде живут хорошо, и слава Богу. Скоро маленький родится. Эх, поглядеть бы! Меньшая лицей с английским уклоном окончила, да не просто, а с золотой медалью. Нынче к сестре уехала — дальше учиться. Наталья выбору дочери не перечила. «Родина», конечно, звучит гордо, но на сухом пайке далеко не уедешь. Пусть хоть у детей жизнь будет сытой и успешной. На ее же медсестринскую зарплату особо не разбежишься. А Егор хоть и получает намного больше – все как в трубу уходит: то на машину, то еще непонятно куда. Наталья грустно вздохнула. Да, считай, чуть больше двадцати лет прошло, а на поверку почти вся жизнь…
Она украдкой посмотрела на соседний участок. Из-за редкой деревянной изгороди, разделявший земельные наделы, Степаныч был виден как на ладони. Он усердно трудился. И Наталья старалась не отставать. Да и время поджимало. Вскоре надо бы морковь да редис посеять, а там и огурчики с помидорками высадить.
— Наталья, хватит работать, давай обедать.
Валентин отставил лопату в сторону, закурил.
— За приглашение, конечно, спасибо, — поблагодарила Наташа. – Но есть что-то совсем не хочется. А вот от кваска не откажусь.
Наталья с удовольствием выпила ядреного кваса, изготовленного руками Валентина, и заторопилась к себе в огород. В другое время осталась бы еще поговорить, да и передохнуть малость. Своего-то домика на участке не имелось. Сколько раз просила мужа хоть сараюшку какую-нибудь построить. Где там! А в последнее время все чаще стала ловить себя женщина на мысли, что сосед по даче слишком уж часто занимает ее мысли. И что самое ужасное, ей хотелось поговорить с ним по душам, познакомиться поближе. Узнать, отчего не заладилось у него с супругой. Ей было по-женски жаль Валентина. Однако, будучи замужней, волю своим чувствам она не давала. Вне дачной жизни старалась о Степаныче не думать. Но стоило ей увидеть соседа на огороде, все опять внутри переворачивалось.
Вот и Степаныч заметил, что Наталья его сторонится. Раньше соседка запросто по любому пустяку к нему обращалась. Сейчас же довольствовалась скромным приветствием. «Наверное, дома что-то не ладится», — рассуждал Степаныч. Да и у самого хлопот и забот было невпроворот. Не до чужих проблем. И все же без обычных шуток, которыми он порой обменивался с соседкой, становилось уныло.
…Дачный сезон был уже в самом разгаре. Зеленой стеной стояли гряды с помидорами и огурцами, радовали глаз отяжелевшие от плодов ветви яблонь. Летняя жара изнуряла. Понурая, стояла Наталья на остановке. Сегодня ей особенно не хотелось домой. Утром решила она постирать. Открыла короб с бельем, достала мужнину рубашку. Непривычный запах французских духов сбил женщину с толку. Наталья никогда не пользовалась такими. Выходит, она, как колхозница, как та рабыня Изаура на огороде пластается, а благоверный с дамами из высшего общества развлекается? Обидно ей и больно до слез стало. Но стерпела. Егору ничего не сказала. Правду боялась услышать.
…Вот еще один переполненный автобус прошуршал мимо. Наташа машинально посмотрела на часы: почти десять вечера. «Неужели сегодня домой не доберемся? – возмущались дачники. «Сколько можно над людьми измываться?» — слышалось отовсюду. Наталья отрешенно стояла в стороне. Она так устала от работы, от мыслей о возможной неверности мужа, что ей было уже все равно, попадет она домой или нет. Где-то совсем близко прогрохотало. Сверкнула молния. «Хоть бы дождик пошел…»
Подъехал последний по расписанию автобус, который тут же был взят дачниками штурмом.
— Наталья, ты еще не уехала? Да и я что-то припозднился.
Степаныч широко улыбнулся соседке.
Крупные капли упали на разгоряченную землю. Затем дождь хлынул стеной. Они стояли на остановке одни под прохладным ливнем.
— Да ведь ты так заболеешь. Вот что, — вдруг рассудил Степаныч, — автобуса, по всей видимости, уже не будет. Придется на даче переночевать.
…Уютно укутавшись в телогрейку Степаныча, Наталья отхлебывала чай с ароматом смородины и мелиссы. И с каждым глотком на душе становилось тепло и надежно. Валентин рассказывал ей о своей непростой судьбе. И рядом с ним Наташа впервые в жизни почувствовала себя защищенной. Гулко стучал по крыше дождь, заглушая все ее страхи и тревоги. А где-то там, в городе, наверняка, поджидал ее муж. Но удивительно, о нем Наталья уже не вспоминала…
Comments are closed, but trackbacks and pingbacks are open.