«Если он станет правителем, то убьет свою мать», — предсказывал астролог, когда она родила сына. Не колеблясь ни мгновения, Агриппина ответила: «Пусть он убьет меня, но будет правителем!»
Она родилась в Германии, в городке, который в 50-х годах переименовали в Агриппинову колонию (ныне Кельн). Отец Агриппины – Германик – был талантливым военачальником и одним из самых популярных членов императорской фамилии. Когда праздновалась победа отца над германцами, девчушка стояла рядом с Германиком в триумфальной колеснице, принимая наравне с отцом восторги восхищенной толпы, боготворившей непобедимого военачальника. И девочка, рано познавшая вкус власти и обожание толпы, стремилась к ней всю свою жизнь. Но зависть к славе Германика, к любви, которую испытывал к нему народ, не давала покоя императору Тиберию, и по его приказу отца Агриппины отравили.
Супружеская жизнь Агриппины началась очень рано. В 13-летнем возрасте император Тиберий выдал ее за «человека гнуснейшего во всякую пору жизни». Супругом стал Гней Домиций Агенбарб («Рыжебородый»), пьяница и развратник, к тому же на 30 лет старше юной жены. Светоний так описывал его: «Сопровождая по Востоку молодого Гая Цезаря, он однажды убил своего вольноотпущенника за то, что тот не хотел пить, сколько ему велели, после чего был изгнан из ближней свиты. Но буйство Рыжебородого не укротилось: в одном селении он с разгона задавил мальчика, нарочно подхлестнул коней, а в Риме, на самом форуме, выбил глаз одному всаднику за слишком резкие высказывания». Когда спустя 9 лет супружества родители заполучили наследника Нерона, папаша в ответ на поздравления друзей заявил: «От меня и Агриппины ничего, кроме ужаса и горя для людей, не может родиться. Незадолго до кончины буян Агенбарб обвинялся в приличном списке прегрешений: тут вам и оскорбление величества, и в полюбившемся разврате, и в кровосмесительной связи со своей же сестрой. Но смена правителей спасла его от суровой кары, пакостник и паскудник скончался в Пиргах от обычной водянки.
После смерти императора Тиберия на трон взошел брат Агриппины – Калигула, но ничего, кроме унижений, это родство не принесло. Обманом и угрозами он принудил честолюбивую сестрицу к далеко не невинным утехам – все в лучших традициях Рима. А когда барышня наскучила, Калигула осудил ее «за разврат и за соучастие в заговоре против него» и преспокойно сплавил с глаз долой – на Понтийские острова. Но чем сильнее била жизнь Агриппину, тем явственнее для нее становилась главная цель – власть.
Дядина жена
После дворцового переворота, когда безумный Калигула получил-таки по заслугам, к власти пришел ее дядя Клавдий, который тут же вернул Агриппину из ссылки. И по возвращении в Рим она вышла замуж за достойного человека, оратора-острослова Гая Криспа Пассиена. И человек он был хороший, и муж добрый. Да вот беда – начисто лишен амбиций и честолюбия. И она ничтоже сумняшеся отравила муженька. Разумеется, имущество Пассиена перешло к «осиротевшему» пасынку Нерону.
И с утроившимся усердием принялась завидовать императрице Мессалине: та беззастенчиво помыкала своим безвольным мужем Клавдием, и в ее руках была реальная власть. Красавица брюнетка платила той же монетой «племяннице». Но час пробил, и Агриппина могла станцевать на косточках казненной распутницы-«тетушки». «Еще не успел ветер разнести пепел погребального костра Мессалины, а дочь Германика уже принялась воплощать в жизнь свой коварный план. Родственными (и не очень) поцелуями она утешала дядю, обнимая его одной рукой; второй же вела сына в императорскую семью».
И свадьба состоялась! Сенат закрыл глаза на то, что Агриппина приходилась родной племянницей императору – все произошло с молчаливого одобрения, якобы для блага государства. Итак, главный шаг на пути сделан – она жена императора. Но оставался сущий пустячок – дети Клавдия и Мессалины – Клавдий и Октавия. Общих с Агриппиной Клавдий не пожелал, хватит и своих. К тому же Британник – законный наследник – есть. Но что Агриппине до того, чего желал Клавдий? Пришлось бедному дяде усыновить Нерона. А когда чадунюшка окрепла, то первым делом стала его женитьба на Октавии. Словом, если Британника вдруг почему-то не станет, Нерон имел о-о-очень большие шансы на императорство.
А дальше было так. Клавдий слыл и был пусть не обжорой, но изрядным гурманом – предпочитал белые грибы. Яд подействовал безотказно. «Вдова», дабы задержать Британника во дворце, кинулась ему на шею в рыданиях. Нерон был провозглашен императором…
Все средства хороши…
Итак, цель достигнута! Безусловно, Нерон станет послушной игрушкой в ее руках – была уверена родительница. Первое время правление Нерона и впрямь было разумным и мягким. Да только отношения Агриппины к этому приятному обстоятельству не было ровно никакого – воспитатель Сенека был педагогом серьезным… Но мать вечно переходила рамки дозволенного: как-то раз Нерон принимал послов. В это время в комнату бесцеремонно вошла матушка и направилась прямиком к трону – привилегированное место принцепса. Сенека предложил воспитаннику немедленно пойти навстречу родительнице. Под видом сыновней почтительности удалось избежать бесчестья.
…Нерон взрослел, тотальная опека матери угнетала все сильнее. Она вложила в руки сына высшую в Риме власть, и теперь он желал править единолично. Тогда в приступе ярости Агриппина напомнила: «Британник уже подрос, он кровный сын Клавдия. И пусть даже люди узнают правду о моем кровосмесительном браке и некоторой помощи мужу отправиться к праотцам, лишь бы править Римом».
И чего добилась? Подписала себе смертный приговор: Британник с легкой руки названного братца был отравлен. Агриппина испугалась, почуяв близкую опасность, да что уж теперь делать… Сын желал, чтобы смерть ее выглядела естественной. Но не только из соображений неразоблачения Нерон был настроен решительно, тут еще дела амурные имели место: смерти коварной матушки добивалась красавица Поппея Сабина, к которой он имел однозначный интерес, но не имел возможности честь по чести предложить руку и сердце. В наличии имелась жена Октавия, пусть и холодная, как лед, но тем не менее законная. И при жизни Агриппины надеяться прекрасной Поппее было решительно не на что – та бы не допустила развода. Вот и рыдала несчастная на груди Нерона, подталкивая к душегубству.
На помощь пришел еще один воспитатель Нерона – Аникет, имевший зуб на Агриппину, что, собственно, было взаимным. Наставник шепнул, мол, могу смастерить на корабле особое приспособление, чтобы, едва выйдя в море, он распался на части и потопил Агриппину. Нерон, коварно распустив слух, что якобы намерен помириться с матерью, пригласил ее в Байи – на празднество, лично посадив матушку на корабль и пожелав приятного плавания. Сидя в каюте, Агриппина радостно потирала ладошки – наконец-то дело принимало нужный оборот. Как вдруг обрушилась кровля стены, хлынула вода… Однако в тот день боги были настроено милостиво к дочери легендарного Германика — женщина выжила, доплыв до берега.
Узнав об этом, Нерон не на шутку перепугался: теперь уж точно Агриппину не остановить! Оставалось лишь состряпать ложное обвинение в заговоре и направить с ним к той, что выносила и родила, центурионов. «Какова твоя последняя воля?» — на этот вопрос Агриппина обнажила живот и восклинула: «Порази меня в чрево! Это оно породило оборотня!»
* * *
Потом были развод с Октавией, понуждение Сенеки к самоубийству, увлечение Нерона театром и почти полное забвение дел государственных. Брак с Поппеей, когда-то столь желанной, закончился для нее трагической смертью по вине Нерона. 14 лет правил он и сумел-таки привести империю к упадку. Неудивительно, что римляне подняли мятеж, и горе-император вынужден был скрыться. Когда мятежники нашли его, одиознейший из многих правитель принял величественную позу и прежде чем вонзить себе меч в горло, пафосно воскликнул: «Какой актер умирает!»
Comments are closed, but trackbacks and pingbacks are open.