Женя сидел в дорогом ресторане и попивал «MARTINI». По левую сторону от него примостилась симпатичная брюнетка лет тридцати, по правую – очень симпатичная блондинка тех же лет. Женя вел беседу с женщиной, сидевшей прямо перед ним, время от времени одаривая сногсшибательными улыбками то блондинку, то брюнетку.
Женщина, сидевшая перед Женькой, была стройна, изящна, и в ней присутствовало то, что принято называть «породой». Правильные черты лица, чистая кожа, зеленые глаза, ниспадающие на плечи волны рыжих волос. Кроме того, женщина была, несомненно, весьма и весьма эрудированна. Женя несколько раз потерялся, услыхав от нее:
-…Как барон в «Травиате»… Вы помните «Травиату»?
…Мой компаньон напоминает мне паренька из «Белой гвардии»… Как там у Бунина?..
Женя не смотрел «Травиату» и не помнил паренька из «Белой гвардии». Ему казалось иногда, что женщина как бы проверяет его, прощупывает. В такие моменты не получается скрыть свое незнание за киванием головой и улыбкой. Вспомнил типа. Нет, эту так просто не проведешь. Женька же не желал выглядеть клоуном в глазах этих богемных барышень, потому попросту отвечал:
— Я не смотрел.
— Не помню.
И им нравилось!
— Вы не были на «Травиате»? Тогда я вас приглашаю, — рыжая улыбнулась…
Все его теперь куда-то приглашали. Все хотели с ним пообщаться, спрашивали его мнение по тому или иному вопросу, просто звонили «поболтать». В первые недели известности, свалившейся на его голову, как снежный ком, Женя делился с друзьями своими новыми впечатлениями. Он ходил, довольный собой, рассказывал знакомым, что обедал с тем-то и тем-то, ужинал с той-то и той-то, приглашен к тем-то и тем-то. Знакомые хлопали глазами, услыхав фамилии известных актеров и режиссеров, а Женя любовался произведенным эффектом.
Для него самого то новое, что происходило в его жизни, было настолько удивительным, что не умещалось в голове. Вот, год назад он писал какую-то чепуху в надежде заработать хоть пятьдесят гривен, а сегодня он моден! Моден, оказывается! Заказы на статьи расписаны на месяц вперед, гонорары льются тугим потоком. Он может позволить себе купить новую машину через пару месяцев, может закончить ремонт в квартире, может дарить дорогим людям дорогие подарки. Но самое главное – эффект, производимый его фамилией. Момент, когда его стали узнавать по фамилии, Женя упустил. И как-то раз, представившись, услышал удивленное:
— Как?
Он повторил и увидел заинтересованность на лице незнакомой журналистки. Его узнали. Удивленный, дома он рассказал об этом жене, и та сказала вдруг:
— Смотри, не зазвездись, любимый.
А он начал именно «звездиться». Ему казалось, что гонорары на телевидении не соответствуют его «статусу» и «классу», что работать с утра до ночи теперь не следует, что носить ботинки за 300 долларов теперь ниже его достоинства. Этот период, к счастью, очень скоро прошел. К счастью и к чести Жени, он выдержал испытание «медными трубами» и смог поставить самого себя на место. «Это всего лишь вещи», — усмехнулся он как-то раз и перестал лихорадить по поводу того, что ботинки за пятьсот долларов лучше ботинок за триста, а BMW превосходит его Мерседес в лошадиных силах.
Но вот отказать себе в удовольствии посещать «светские и богемные» мероприятия Женя не мог. Ему было безумно приятно находиться рядом с известными людьми, ему было удивительно интересно общаться с «сильными мира сего». Ему было просто «в кайф» проводить вечера в обществе красивых женщин. Но была одна проблемка. Его всегда приглашали одного. То есть, его жена не интересовала всех этих «красивых и знаменитых». Женя благодарил Бога за то, что жена у него – женщина умная и не ревнивая. Она верила ему безоговорочно и без вопросов провожала на очередную «богемную» посиделочку. Однако Женя видел, вернее даже чувствовал, как в его любимой, красивой, умной жене зреет протест. Она верила в него, но часто задавала ему один и тот же вопрос:
— А если бы я вела подобного рода жизнь, ты не ревновал бы?
Не ревновал бы?! Да он запретил бы ей ходить на такие приемы через неделю после первого раза. Чтобы его любимая, красивая, умная жена возвращалась домой за полночь? А на вечеринках этих да на обедах званых мужики на нее глазели?! Никогда! Нет! Нет! Нет! Все это Женя отвечал самому себе, а жене он говорил следующее:
— Любимая! Если это нужно было бы твоей карьере, я не то, что не возражал бы, я тебя из дома бы выпихивал!
Жена улыбалась недоверчиво и переводила разговор на другую тему. Женщинам Женя нравился. Он, конечно, знал, что не урод. Но чтобы так откровенно нравиться таким красивым, богатым и известным… И в этот вечер перед Женькой встанет вопрос. Очень серьезный вопрос. Но он еще этого не знает. Он попивает «MARTINI», купаясь в лучах улыбок и внимания со стороны удивительных своих собеседниц…
— Вы ведь не торопитесь? – рыжая спросила тоном, не предполагающим иного ответа, кроме как тот, что и услышала.
— Нет, — ответил Женя.
— Как вы смотрите на то, чтобы я вас познакомила с Андреем Жолдаком? У него сегодня премьера.
П-фф… Утвердительно, конечно! Женя столько слышал об этом известном, неординарном режиссере, что в глазах его красным восклицательным знаком загорелся утвердительный ответ.
— Ну, вот и замечательно, — подытожила рыжая…
Потом Женя в окружении трех прекрасных дам переместился в театр, где его и представили Жолдаку. Тот предложил новому знакомому посетить свой спектакль. Посетили. Около одиннадцати вечера блондинка стала прощаться. Взяв с Жени слово встречаться почаще, она впорхнула в спортивный кабриолет и унеслась прочь. В двенадцать покинула ресторан возле театра брюнетка. Подмигнув Жене на прощание и бросив многозначительный взгляд в сторону рыжей, брюнетка направилась к выходу, провожаемая взглядами мужчин-посетителей. Она знала, что в спину ее и на часть тела, находящуюся чуть ниже спины, сейчас обращены взгляды мужчин. Она привыкла к их вниманию и взглядам. Красиво ушла… Женя остался вдвоем с рыжей. Та курила, задумчиво прищурив зеленые свои глаза, смотрела на Женю сквозь дым. Ему стало неловко. Так бывает, когда компания вдруг распадается и остаешься наедине с одним человеком. Замечаешь вдруг, что все слова уходят куда-то, все веселье улетучивается, и хочется поскорее распрощаться.
— Вы сейчас куда? – спросила рыжая.
— Домой. На Севастопольскую, — ответил Женя.
— А хотите, я вам покажу свою квартиру? – выдала вдруг рыжая.
— Сильно замечательная? – нашелся Женя.
— Я сама дизайном занималась…
Он не понимал, зачем согласился. Просто интересно стало. Женя знал, что ночные визиты к женщинам в девяноста случаях из ста заканчиваются не просто разговорами на кухне или просмотром французских комедий на диванчике. Вернее, чай на кухне и просмотр на диванчике могут выступить прелюдией. Но не конечным результатом визита. Женя не собирался изменять своей жене. Он ее любил. Он на физическом уровне ощущал свои к ней чувства, он ее боготворил. Но поехал…
Квартира действительно поражала. Сделанная студией, с «примочками» в виде прозрачного пола и подсветки стен. Последовало предложение выпить чаю. Женя согласился.
— Я сейчас переоденусь, — произнесла рыжая как-то странно. Странным голосом каким-то.
Женя напрягся. Или он сейчас принимает то, что должно произойти. Или… Что? Уйти? Но ведь можно остаться. Можно получить удовольствие и уехать под утро. «Своей» соврать что-то. И вдруг Женя вспомнил… Он вспомнил, как его Олечка всегда и во всем ему помогала. Он вспомнил, как она в него верила, когда никто уже не верил. Перед его взором встала их свадьба и венчание. Их счастливые улыбки, их обещания друг другу. Он вспомнил, как писал «в стол», а Оля гладила его по волосам и утверждала, что она «знает наверняка», что у него получится.
Он вспомнил их первую встречу. Вспомнил себя под проливным дождем на окраине города. Никому не нужного, забытого всеми и без копейки в кармане. Вспомнил, как она примчалась на такси ночью, как шептала в его лицо слова о том, что ничего не кончено, что все только начинается. Вспомнил, как она провожала его сегодня. Как поцеловала, сказала в миллионный раз: «Я тебя люблю»… Что он потеряет, если останется? Что приобретет, перейдя границу, за которой измена? Оля не узнает никогда. Но ОН что-то потеряет навсегда. Он будет так же смеяться и шутить? Будет так же целовать жену и говорить ей о своей любви?
А сможет ли? Даже если и сможет, что будет у него внутри? А что приобретет? Час-два сомнительного удовольствия? Пускай не сомнительного! Пускай даже самого наиприятнейшего из всех удовольствий мира! Но оно, удовольствие это, пройдет. А останется что? Ведь известно давно, что после подобной связи очень часто испытываешь ощущение вопроса «а зачем это нужно было?» Будет что вспомнить? Женя встал, прошелся по огромной кухне. Замер на мгновение и резко, как будто приняв очень важное решение, направился к комнате, где переодевалась рыжая красавица. Кашлянул.
— Я сейчас, — донеслось из-за двери, — можете зайти…
— Нет. Я, знаете, поеду, — сказал Женя.
Из-за двери показалась изящная головка. Зеленые глаза загорелись вопросом:
— Почему?
— Я домой поеду. Мне с женой завтра надо за город с утра ехать. Я забыл…
Рыжая пыталась его остановить. Приводила доводы, что ему просто необходимо остаться. Потом сдалась. Не скрывая разочарования, проводила его до двери.
— Ну, завтра мы встретимся?
— Всенепременно! – весело ответил Женя и подмигнул.
Рыжая улыбнулась. «Пускай я для нее останусь недосягаемой целью!» — подумал Женька и рассмеялся в мыслях.
Он был дома через двадцать минут. Всю дорогу Женька балагурил и рассказывал таксисту анекдоты. Дома был выключен свет. Женька разделся, лег в постель, прижался к любимому телу, зарылся носом в пахнущие весной волосы.
— Я люблю тебя, малыш.
И уснул…
Comments are closed, but trackbacks and pingbacks are open.