Напротив меня – моя близкая знакомая Ирина. Сейчас Ирине почти 30. Она рассказывает историю, произошедшую десять лет назад – когда ей было 20 Ирина отыскала своего отца, бросившего их матерью еще до ее рождения. Отыскала и впервые с ним встретилась. Ирина рассказывает иногда грустно, местами весело, даже смеясь… С ее позволения делюсь этой историей с вами.
Отца я не видела никогда. Судя по отчеству, звали его Петром. Знала, что мама дала отчество настоящее – в надежде, что он вернется. Сама мама ничего говорить про него категорически не хотела, да и в раннем возрасте вопросов у меня не возникало: мама, бабушка, дедушка, дядя, тетя – вот наша семья. Ни о каком «папе» речи никогда не было. Дети вообще всё воспринимают как-то легче, без вопросов: помню, за подружкой в детский сад приходил папа, и я (мне было лет 5) спросила у мамы: «А где НАШ папа?» Мама сказала: «А у нас папы нет». И мне этого хватило, никаких вопросов долгое время не появлялось: ну нет папы – и все.
Первый настоящий интерес появился в подростковом возрасте – лет в 14-16. Пробовала что-то спросить у мамы, но ответа не получила. К кому было идти – конечно, к бабушке. Тем более она, в отличие от замкнутой мамы, была очень разговорчивой. Вот от нее-то я и узнала историю своего рождения. Она довольно банальна: родители на время моего зачатия были совсем молоды – безденежные студенты первых курсов. Решили пожениться, даже подали заявление в ЗАГС, купили торжественную одежду. Как вдруг – гром среди ясного неба: за месяц до свадьбы приходит жених и объявляет: я передумал. Его объяснения были невнятные: а вдруг ребенок не его? А вдруг его обманывают? А может лучше избавиться от ребенка, пока не поздно? А может лучше сначала доучиться? Работы нет, денег нет, желания строить семью вроде тоже нет…
Короче говоря, после долгого разговора с моей мамой и ее родителями он просто ушел – и больше так никогда не появился. Решение оставить ребенка было нелегким – но мама, совсем юная на тот момент девушка, решилась. Конечно, пришлось бросить университет и начать готовиться стать матерью-одиночкой.
…Когда я узнала эту историю, то у меня возникло желание найти отца – нет, не для того, чтобы вернуть его или потребовать что-то, мне причитающееся… Просто хотелось посмотреть на него и, как ни банально звучит, посмотреть ему в глаза. Спросить его, почему и как так вышло.
Я понимала, что родственники будут не в восторге от моих поисков. Поэтому действовать нужно было аккуратно и тихо. Получив от разговорчивой бабушки некоторые сведения относительно его прежнего места жительства (а жил он за 200 км, в другом городе), я начала поиск. Для начала позвонила по старому телефону, оказалось, номер давно изменился. Затем выяснилось, что на той квартире уже около 10 лет живут другие люди – у них чудом сохранился телефон продавца, прежнего владельца квартиры. Они подняли документы, назвали его имя – да, это он. Стала звонить.
…Первый наш разговор не клеился… Он сказал, что давно женат, у него дети… Спросил, что я хочу от него. Мой ответ был тверд: увидеться, один раз, ничего больше. Сразу сказала ему, что разрушать его семью не собираюсь, денег мне от него никаких не нужно, просто хочу раз в жизни видеть.
…Мы встретились на нейтральной территории, в другом городе. Я очень волновалась, даже перед первым свиданием волнение было не таким сильным. Боялась, что не узнаю – но это оказалось напрасным. Когда увидела – сразу поняла, что это он: было такое чувство, словно смотрюсь в зеркало и вижу себя, только в мужской версии – так мы оказались похожи! Видела, что и он был поражен этим фактом.
По виду – обычный мужчина. Не пьяница и не бомж. Пришел в пиджаке и рубашке.
Неловкость. Не знали, что сказать. Для себя я точно решила, что буду обращаться к нему на «вы» и по имени-отчеству, и никаких «пап» и «отцов». Знаете, что было первым его вопросом, когда первая неловкость прошла?.. «Ну, покажи паспорт, точно ли ты Петровна». Показала. Вижу: смотрит в паспорт – и что-то подсчитывает. Оказалось, высчитывал месяцы маминой беременности. «И как, совпадает?» — «Ну, да, по дате совпадает». И растерянность на лице.
Потом, видимо, на правах отца – стал спрашивать, как моя личная жизнь, как прошло мое детство, счастливое ли оно было… (Спасибо, папочка, что поинтересовался – первый раз за 20 лет) Потом спрашивал про маму, нашу семью, бабушку и дедушку, мою учебу, планы на будущее… Спрашивал много, но мало и неохотно говорил о себе. Пригласил в кафе: «А идем я тебе пирожное куплю?» В кафе я платила за себя сама, он сунул деньги мне назад («Я сам заплачу»), а потом велел официантке принести не одно, а два пирожных: «Это чтобы ты покушала лучше…»
В конце нашей встречи он вдруг выдал: «Знаешь, я вижу, ты похожа, и вижу, месяцы совпадают, но я все равно считаю, что ты не мой ребенок». Ну, что тут скажешь… Потом стоит, мнется. Теребит руки в карманах. «Ну, удачи тебе…». Пауза… «Ну ты знаешь, я… это… жене не говорил ничего…» – и на виноватом лице написано, что он что-то еще хочет сказать.
Честно сказать, мне стало его жалко. Я поняла то, что он не решается сказать – волнуется, не буду ли я ему еще звонить, не позвоню ли жене. «Да вы не волнуйтесь: больше связываться я с вами я не буду, мне это ни к чему. Телефон ваш удалю. И еще: пусть вы и не признаете меня, но, знайте, что я вас прощаю». Лепечет: «Спасибо, большое спасибо, мне приятно… очень приятно…», – и старается побыстрее уйти.
Все, встреча состоялась. Удовлетворена ли я? Да, насколько это возможно. Месяцы ожиданий и вопросов закончились. Я не ждала, что он меня признает и примет с распростертыми объятиями. Я просто подсознательно обижалась и злилась на него долгие годы – а теперь простила и отпустила. Наверное, в этом и был весь смысл моих поисков.
Comments are closed, but trackbacks and pingbacks are open.