В московском кафе мы ожидаем Аллу Сигалову. За окном снег кружит, а Тверская гудит от вечерних пробок. Михаил устал: у него были два спектакля «Щастье!» с Аллой Михайловной. Он потирает глаза под очками в стильной роговой оправе. В 20:00 вошла Алла Михайловна — в черном костюме, с идеально гладкой прической и улыбкой на лице. Режиссер никогда не опаздывает, ценя дисциплину превыше всего.
Алла подаёт руку и садится с нами за стол.
Поздравляю вас с премьерой нового спектакля! Она прошла ярко и произвела неизгладимое впечатление.
Алла Михайловна: Благодарю, но мы все еще в процессе, мы путешественники. Знала об этом материале давно и понимала, что когда-нибудь наступит момент, когда засучу рукава и возьму его в работу. И время пришло. Думала об нем ещё два года назад, но всё не складывалось: то я была занята, то театр не готов, а тут все сошлось. Я долго проводила кастинги, искала такого актера, как Тройник, но не звала его самого. В итоге на всех, кого видела и слушала, злилась, посылала подальше. Хотела Тройника и при этом не хотела его брать!
Михаил: Это еще почему?
Алла Михайловна: Считал, что между нами дружба. Оказалось, в работе выясняется, что ненавижу тебя, Михаил!
Михаил: Постоянно высказывает подобные фразы, но значения им не придаёт. (Улыбается)
Алла Михайловна: После очередного неудачного прослушивания я позвонила Мише и попросила приехать, заявив, что мне нужен он. У женщин есть странное свойство: то, что очевидно, отставляем в сторону и ищем что-то другое. Просто женская глупость. Я не особо женщина, но тут проявилась эта слабость.
Михаил: Алла Михайловна, Вы настоящая женщина!
Алла Михайловна: Улыбаясь, после каждой репетиции становилось ясно, что Миша справится лучше всех. У него огромный диапазон (в его отсутствие будет сказано!). Талантливый человек: может сыграть одинокого, несчастного человека, пережившего две войны, и в то же время легко перевоплотиться в героя греческой трагедии. Не каждый режиссер способен увидеть его талант. У него уникальная природа с изменчивостью настроения и характера. Он будто переливается.
Михаил: Алла Михайловна, вы произносите о мне неприятные слова!
Алла Михайловна: Нехорошие?
Михаил: Что я плохой человек, и вы меня ненавидите.
Алла Михайловна: В творчестве подобное случается неизменно. Подобно Пушкину, можно сказать: «Гениальность и преступление — понятия взаимосвязанные».
Михаил, а вам как работалось с Аллой Михайловной?
С давних пор можем ставить спектакли, например «Гадюку» по Алексею Толстому, «Фриду Кало», «Анну Каренину». Но судьба всегда меняла планы. Завоевать сердце Аллы Михайловны почти невозможно, но если удается, то надолго.
И у вас это явно получилось.
В спектакле «Медея» присутствовала Алла Михайловна по случайному стечению обстоятельств. После этого я вошел в круг ее близких друзей. Причины этому до сих пор остаются загадкой. Для Сигаловой наиболее важно, чтобы артист демонстрировал открытые эмоции, когда остается один на один с материалом и отдаёт всё, чего даже сам о себе не знал. Не все люди способны это увидеть, не каждый режиссер может извлечь это из актера.
Зритель всегда ощущает этот открытый нерв.
Алла Михайловна: Зритель редко служит примером хорошего вкуса. Самые посредственные спектакли могут вызвать одобрение публики.
Михаил: Зритель, увидевший подобный спектакль и испытавший такие откровенные эмоции, начинает сравнивать его со всем остальным. И редко находит что-то похожее, потому что актеры не всегда стремятся открывать свою душу, чаще предпочитают сберечься.
Алла Михайловна: Человек склонен избегать сильных эмоций, не обнажать свою душу полностью. Режиссёров, способных работать в этой сфере, в нашей стране можно пересчитать по пальцам одной руки. Это потому, что для того чтобы извлечь эмоции у артиста, нужно сначала извлечь их из себя!
Михаил, вам удалось завоевать расположение режиссёра Аллы Сигаловой благодаря одной роли?
Алла Михайловна: Я заметила его раньше. Был учеником в Школе-студии МХАТ. На третьем курсе мы ставили спектакль, записи которого я иногда смотрю. У Миши нет крупного плана, он стоит среди других студентов. Но у него такой проникновенный взгляд, за который я каждый раз цепляюсь! Работая с другими артистами, я пытаюсь найти этот взгляд, но не могу! Он такой объемный, так много в себе вместил за эти полсекунды! Миша говорит, что нашим началом стала «Медея», но нет, это был тот взгляд. Меня сложно удивить, но у Тройника получается. А еще у Урсуляк, у Пеговой…
Михаил: Я так долго мечтал сотрудничать с Сигаловой! Собственным терпением заработал эти прекрасные четыре месяца работы над спектаклем «Щастье!».
Алла Михайловна: И ревновал ко мне безмерно к другим артистам! Как-то я привела на репетицию запасной состав, то Тройник всем своим видом выражал крайнее недовольство.
Михаил: Так долго ждал! Не имею ли я права на четыре месяца преданности? (Улыбается)
Как шла работа над спектаклем?
Михаил: Алла Михайловна ценит дисциплину и структурированный подход. Интересно, я ощущаю себя в этом пространстве свободнее, чем в других. Парадокс! Принцип работы Аллы Михайловны мне подходит. Мой учитель в Московской школе нового кино Дмитрий Мамулия говорил о съёмках, когда всё кажется легко и радостно, но на деле получается плохо. У Сигаловой жёсткие рамки, прессинг, ответственность: ты трудишься, страдаешь, но внутри расслаблен и уверен в результате. В этом метафорическом аду мне было хорошо, не знаю почему. Возможно, потому что у Аллы Михайловны огромный объем задач, он вдохновляет, делая все лишения несущественными. Ты очарован этим.
Алла Михайловна: В Московском доме фотографии полтора года назад прошла выставка. Ее концепция — самые необычные пары в искусстве. Эти союзы были разнообразными: на всю жизнь, на годы. Люди разные, странные, словно случайные. Такая же практика существовала и в театре: это не про любовь, а про совместное творчество. Мы с Мишей обожаем друг друга. На сцене я хочу отдать ему все, наполнить его собой, и он тоже мне многое дарит. Когда это происходит, рождается что-то удивительное. Выходит великолепная работа.
Михаил — благодарный ученик?
Алла Михайловна: Трудный человек. Всё время таким был. Учителя его не понимали. Умён, но не всем подвластно быть артистом. Талант и профессия — разные понятия. В театральное училище поступил из Бауманки – там занимался наукой, математикой. По сей день любит поговорить о серьёзных вещах. Но я лучше не спорю с ним. Замучает рассуждениями даже мёртвого!
Михаил: На репетиции я долго молчал, но потом признался, что кое-что непонятно. Как только открыл рот, Алла Михайловна уже была готова к разбору – строгий взгляд и тихий, сквозь зубы произнесенный вопрос: «Что ты не понимаешь?». В гробовой тишине зала четко разбивала слова. Я сразу понял, что продолжать разговор не стоит. (Смеется)
Алла Михайловна: Пока он всё обсуждал и выяснял, разглагольствовал, я его мысленно расчленила, распяла, сожгла и возродила. Так он умеет к чему-нибудь прицепиться! Но интересный и непонятный, что мне нравится. В театральных вузах должны взращивать личностей, но это бывает крайне редко, потому что личностей избегают, в работе от них бегут. Миша учился у великого Константина Аркадьевича Райкина, но даже он не сразу понял, что это за человек.
А в чем неординарность артиста Михаила Тройника?
Алла Михайловна: В оценках выражаются эмоциональные реакции.
Сразу понятно, что к человеку нужно подходить по-другому, находить нужный подход. Хочется решить его как задачу, но это не получается. Всегда стремлюсь туда, где есть неизвестное. Очевидное и понятное меня отталкивает.
А почему ваш спектакль называется «Щастье!»?
Алла Михайловна: Постановка по пьесе Юлия Кима и Владимира Дашкевича, написанной по произведению Маяковского «Клоп», показывает, что каждый человек стремится к счастью. Формулы счастья у каждого разные, и мы часто забываем об этом. Ошибка людей в том, что они принимают осуществление желания за счастье. В «Анне Карениной» аналогичная тема: Вронский понимает, что исполнение мечты принесло ему лишь крошечную часть ожидаемого счастья.
Автор постановки выбрала название «Счастье», но с буквой «щ». Это решение связано с любимым Маяковским образом работы со звуками и словами, а также желанием привлечь современного зрителя.
Увидела кадры из театральной премьеры. Костюмы в постановке восхитительные, актеры привлекательные.
Михаил: Двадцатые годы всегда привлекают Аллу Михайловну. Это расцвет немого кино, киноязыка как такового. Костюмы красивые, люди офигенные — в постановке задействованы молодые актеры, только окончившие театральные вузы, заряженные энергией. Алла Михайловна не чувствует барьеров с ними, нет никакой дистанции, будто они однокурсники. Актеры приняли ее без ревности, у ребят бешеная энергия и желание работать. Роль Присыпкина сложна тем, что это ветреный и неприземленный человек, размотанный. Алла Михайловна в жизни себя таким не чувствует, ей сложно играть такую энергию. Женские персонажи воплотили Ксюша Комарова, Даша Барабанова, Глаша Светлова и Настя Белова. Мы делаем общее дело, выкладываемся, устаем. Сегодня два раза спектакль прогнали, Алла Михайловна две майки поменяла, стулья сбегал принес.
Алла Михайловна: Я сама устанавливала занавес backstage. Монтажники не появились.
Михаил: В Театре Моссовета царит особая атмосфера вагончиков.
В театре численность артистов, техников и мастеров декорации значительно превышает количество режиссеров.
Да, и руководит всеми. Артисту хорошо, потому что он отвечает только за себя. Почему люблю сниматься в кино как актриса? Для меня это как санаторий — думаю только о себе. Отработала сцены, сказала реплики — и ушла домой.
Михаил: Работая с Аллой Михайловной, я не воспринимаю её как режиссёра. Для меня она – философ, наставник, хореограф, близкий человек, друг. С ней у нас давний диалог, это что-то большее.
В настоящее время число актеров, работающих в театре, сокращается. Все больше из них выбирают съемки в кино и сериалах. Каковы причины такого явления?
Алла Михайловна: Полагаю, их уровень не соответствует предложению. Искусство в целом переживает кризис. Театр удалился от эмоций: на первом месте декорации, художественные приемы, развлечения, нестандартные подходы, дым, голограммы, музыка. Меня удивить техникой не представляется возможным, всегда нужен артист. Как Машков, Райкин — на грани. Всё остальное мне безразлично.
Другой ваш ученик, Марк Эйдельштейн, сейчас привлекает внимание западной публики ролью в фильме «Анора».
Алла Михайовна: К сожалению, это не российский фильм, а работа американского режиссера, но с нашими актерами. Я уверена, что получит «Оскар» за него. Круто, что Юра Борисов номинирован на «Золотой глобус», BAFTA, другие премии. Это невероятно! Но фильм смотреть невозможно. Я понимаю, он нравится определенному кругу зрителей, но я такое не могу смотреть. Мне грустно за моего любимого Марка, ведь он потрясающий артист и достоин хороших картин. Но зато он ходит в красивом костюме рядом с Анджелиной Джоли. Уверена, у Марка впереди большой и мощный профессиональный путь. Я очень желаю ему этого.
Вы считаете, что и Михаила не могут должным образом оценить в кино?
Алла Михайловна: Верно, его знают только с одной стороны, а Миша гораздо многогранен. Новый фильм «День недели — любой» пытается показать Тройника по-новому — это заявка, и очень сильная. В нём есть крупные планы, которые запоминаются.
Михаил: Скоро выйдут картина «Агния» и сериал «Этерна», где я сыграл короля Фердинанда. Роль интересная, хоть и небольшая, но в ней есть противоречие: король — скульптор, которого не устраивает власть. Пока он лепит и находит покой в искусстве, его королевство разрушается.
Алла Михайловна: Кстати, если про Эйдельштейна говорят, что это «русский Тимоти Шаламе», хотя по моему мнению, он намного богаче его как актер, то для меня Тройник — абсолютный Хавьер Бардем. Если наши кинематографисты не увидят этого — они просто слепые!
Comments are closed, but trackbacks and pingbacks are open.