…«Шура! Пилите гири!» Она и пилит. И ходит по пустой квартире, и размышляет. И соседям уши все насквозь пропилила, и бабульки под парадным одну ее обсуждают. Ее, да жизнь ее нескладную и незадавшуюся…
…А как все начиналось!
Внешностью небо не порадовало от рождения, умом жизнь не наделила в процессе. Были смекалка и трудолюбие. Это было. И Саша работала, и жила, как могла, и здоровалась по утрам с соседями, и вытряхивала мусор в мусоропровод по вечерам. И вдруг появился ОН. Появился в виде провожающего домой, в виде рассказчика неинтересных историй. Но уже одно то, что он шел рядом с нею, то только, что ДЛЯ НЕЕ рассказывал он эти свои истории из жизни, делало его для нее совершенно особенным. И Шура влюбилась.
Она поведала всем о своем женихе и о том, как она его любит, да как они поженятся, да как она детей нарожает… И мама Шуры начала копить деньги на свадьбу да на приданое нехитрое. И было невесте 19 лет, а жениху было двадцать. И был жених не шибко приметным внешне, молчуном был, и, кроме как с Шурой, ни с кем общаться не мог. Стеснялся, видимо. Приехал он из села так же, как и Шурина мама в свое время. Хотел работать, семью завести, по-тихому гнездо свое вить…
…И они поженились. И текла водка рекой, и омывала берега из сала. Мама Шуры, со смешной химией на голове, вытанцовывала, как молодуха. Многочисленные родственники наперебой желали новобрачным всех возможных благ и прочили счастливую жизнь на десятилетия:
— А вот на золотую свадьбу мы попляшем…
— А вот лет через пятьдесят ты взглянешь на фотографии… И поймешь…
Что поймешь, не уточнялось. Языки заплетались, движения становились все более смазанными и неточными. Карусель свадьбы вырвалась на улицу из тесной квартиры, брызнула из подъезда разноголосой пьяной гурьбой, пронеслась пьянопесенным вихрем по улице…
…Прошел год. Молодые жили, как это любят говорить люди преклонного возраста, «душа в душу». «Складно». Не ссорились. Муж ходил по выходным вместе с Шурой на базар и помогал ей не ошибиться с выбором продуктов. Муж любил Шуру. Это несомненно. Не по любви на девушке с ее внешностью было попросту невозможно жениться. К тому же, Шура располнела слегка. Поправилась. Муж пошел на курсы операторов компьютерного набора. Шура провожала его до троллейбусной остановки по вечерам. Он целовал ее на прощание. Возвращался через два часа. Соседи смотрели на них с умилением. А некоторые кивали и вздыхали с улыбкой: «На каждый товар свой покупатель…» И смотрели на дочерей своих, на гулянки да на дискотеки собирающихся. И размышляли о вечном…
…Прошло два года. Шура еще чуть-чуть прибавила в весе, и некоторые платья стали на ней лопаться. Муж ее окончил курсы и страшно рассмешил всех своим решением поступать в институт.
— Тебе семью кормить надо! – теща была в ярости.
— Я… Я и буду кормить… — тихо отвечал парень.
— Да я не слышу! Что шепчешь? Как будешь кормить?
— Хорошо буду кормить, — зять тупил глаза и не знал, куда спрятать руки, — Вы не понимаете, я ведь не на стационар иду…
— Я не понимаю? Дуру нашел, — искренне удивлялась теща.
«Кормить» Шуру нужно было качественно. Она поправилась за полгода на пять килограммов, и поедание продуктов стало ее любимым времяпрепровождением. Типа видом спорта таким необычным. Шура шла на олимпийское золото…
…«Душа в душу» молодые люди прожили четыре года. До рождения ребенка. Муж все чаще задерживался на работе. Он старательно подбирал себе одежду с утра, подолгу задерживаясь у зеркала, чем безумно смешил Шуру. Начал много читать, чем вверг в недоумение родственников, весь как-то выпрямился, даже выше стал, как будто. Часто сидел, уставившись в одну точку. Думал о чем-то, не замечая ничего вокруг и не отвечая на вопросы жены. А та злилась:
— Ты чего эт? Совсем заумным стал?
Муж отрывал взгляд от стены, медленно поворачивал голову. Смотрел.
— Что вылупился-то? – смеялась жена.
Однако, заметив отсутствие улыбки в ответ на устах мужа, волновалась:
— Шо?
Муж не отвечал. Или тихо:
— Ничего… Задумался…
О чем он думал?..
…Гром прогремел после рождения сына. Шура располнела так, что, казалось, она носит под курткой бочонок с пивом. Или два бочонка. Она сама стала похожа на огромную бочку. Она и беременность-то свою не сразу заметила. Ребенок родился вполне здоровым и весьма симпатичным. Насколько может быть симпатичным новорожденный, конечно. А спустя две недели муж Шуры ушел на работу и не вернулся. Всполошились поздно вечером. Мобильный не отвечал, рабочий телефон молчал. Шура волновалась, мама ее тоже не на шутку забеспокоилась. Такое было впервые. Он и раньше задерживался, но всегда предупреждал по телефону.
— А это что? – мама звала дочь из коридора.
На тумбочке под перчатками лежала записка, которую не заметила ни мама, ни Шура. В записке была всего пара фраз: «Я подаю на развод. Это решено. Я не люблю тебя. Ребенку буду помогать. Пока». На обратной стороне бумажки была написана и зачеркнута совсем уж непонятная фраза: «пилите гири».
— Это что? – Шура уже поняла что. Но спрашивала. Губы задрожали, ноги подкосились, в глазах помутилось, и огромное ее тело грохнулось на пол…
…И ходит она теперь по квартире, меряя ее шагами вдоль и поперек. И все бабушки в подъезде обсуждают ее «подлеца», бросившего ее в «такой момент». А «подлец» шлет деньги на сына, но видеть бывшую жену не хочет ни в какую. И говорить с ней не желает. И плачет Шура навзрыд, не понимая ПОЧЕМУ? Ведь жили же «душа в душу»… И ходит по квартире Шура, и слышит ее шаги полдома. Так как поправилась Шура еще чуть-чуть. Наверное, из-за волнения…
Comments are closed, but trackbacks and pingbacks are open.