Не то детство

Вы помните свое детство? Каким оно у вас было? У меня множество ассоциаций из того времени, когда я бегал по двору, играя в «войнухи», когда поднимался по лестницам нивковской «хрущевки» домой, боясь пропустить очередную серию «Государственной границы», когда гонял мяч на углу дома и собирал каштаны осенью.

Сейчас мне кажется, что каждый мой день тогда был напоен удивительной радостью познания всего неведомого и нового. Что солнце тогда светило гораздо ярче, чем сейчас, и дождь, льющийся за окном, вызывал во мне намного больше положительных эмоций, чем теперь. Ведь можно было пускать по струящимся вдоль дороги ручейкам кораблики из ореховой кожуры, снабженные мачтами из спичек и парусами из кусочков бумаги.

Каждый день мы с моей бабушкой ходили гулять в парк, и я смотрел на белок, не избегающих людей, снующих туда-сюда, выпрашивающих лакомство, обязательно купленное нами заранее в магазине «Дары лесов». Я помню наши с пацанами споры о книжных героях, о том, кто кем хотел бы стать. Никто не хотел становиться миллионером или киллером. Да мы и не знали, кто это такие – «киллеры». Мы не хотели иметь машину за сто тысяч долларов, не испытывали жажды к накопительству и искренне считали, что хороший альбом марок намного весомее пачки купюр с водяными знаками.

Мы были чище, чем нынешние пацаны? Безусловно. Мы были добрее? Не знаю. Кажется, да. Ведь не читали без слез «Белый Бим, черное ухо», не могли спокойно смотреть на страдания угнетаемых негров в Америке, не проходили мимо упавшего с дерева птенца. Были ли мы лучше воспитаны, чем ребята сейчас? Тоже, не берусь судить. Во всяком случае, мы знали, что нужно уступать в транспорте место пожилым людям и что сказать «пожалуйста» — не значит обронить корону.

Насчет того, что мы были более начитаны, чем сегодняшние мальчишки и девчонки, однозначно. Читали больше, и школа нам давала знания не только о голодоморе тридцать третьего. Это я к тому, что спроси сейчас у любого восьмиклассника (о младших классах я и не заикаюсь):
— Чем знаменателен двадцатый век?
Он ответит:
— Голодомором!

Все. Больше ничего и не происходило. Создается впечатление, что учебники истории от начала и до конца – сплошное описание голодомора. А вопрошать все тех же восьмиклассников (да и одиннадцатиклассников!) о том, кто такой Сталин или тот же Ленин – бессмысленно. Будут потуги типа «президент…», «начальник…», «главный…»… И пробуксовка. Не в курсе школьники, кто такие эти самые Ленины и Сталины.

А нужно ли оно им? Не знаю. Если так рассуждать, то и знания о том, что Земля вокруг Солнца вертится, ребятишкам в жизни тоже не шибко помогут. Но не знать этого стыдно. А не знать имен тиранов, уничтоживших двести миллионов собственного населения, не стыдно? Ну да ладно… Чего это я разбрюзжался? Не знают, ну и Бог с ними… Ведь многое знают. Кстати – что? Список огромен, на самом деле:

— знают все компьютерные игры;
— знают имена главных героев американских молодежных сериалов;
— знают имена актеров все тех же американских фильмов;
— знают, что быть богатым в сто раз лучше, чем быть бедным;
— знают, что нужно выходить замуж за миллионера;
— знают, что нужно лишиться девственности как можно раньше, а то подруги (друзья) засмеют;
— знают, как убить, украсть, обмануть.

Много чего знают. И лучший друг у них – телевизор. И лучшая подруга – клавиатура компьютера. Поколение попкорна. Поколение быстрого питания и бессмысленной жизни. Я знаю, что я сейчас во многом утрирую. Я знаю, что в «элитных школах» воспитывается совсем другая молодежь. Но воспитывается, на мой взгляд, с расчетом на жизнь в иной стране. Там, где говорят на другом языке, там, где не выбрасывают себе под ноги обертку от шоколадки. Там, где молодежь посещает выставки и семинары…

Для чего нам делать так, чтобы дети наши вырастали тупыми? Кому нужно это? Послушайте разговоры в транспорте, прогуляйтесь по Майдану, подойдите к школе на переменке. Мат через мат и обсуждение задницы учительницы биологии вкупе с обсуждением нового мобильного телефона пацана из параллельного класса. Все. Точка. Дальше не идет что-то фантазия. Стенка какая-то дальше.

Ну, Киев да города крупные – это еще не то. А что за Киевом? Ребята, дожившие до двадцати и НИ РАЗУ не бывшие в театре. Не прочитавшие ни единого стиха за ВСЮ ЖИЗНЬ. Не державшие книги в руках НИ РАЗУ. Выросшие на сериалах типа «Бригады». Они и убивают как-то бессмысленно. Ни за что. И на допросах потом, в кровавых передачах показываемых, мычат и бэкают-мэкают:

— Зачем убил?
— Не знаю…
— Ограбить хотел?
— Ну… Это… Да…
— Много взял?
— Ну… Это… Двадцать гривен…

Чья-то жизнь за двадцать гривен оценена шестнадцатилетним пацаном. В две бутылки водки. В полпакета анаши. Абсолютное пренебрежение к чужой боли и чужому горю. Почему? Разрешите, я выскажу свое мнение. Мы, читая книги, СОПЕРЕЖИВАЛИ. Мы, обсуждая чьи-то страдания, сами страдали. Мы жалели кого-то. А сегодняшние пацаны никого не жалеют. Почему, господа? Да потому что и их не жалеют, и относятся к ним, как к скотине. Реально – скотине. Да, он не прочел книги ни единой. А кто ему сказал – «прочти книгу, станешь умнее»? Учителя? Да у них руки трясутся, когда время экзаменов приходит. Чтобы не упустить своего. Хоть пива ящик, хоть десять гривен каких-то. Все эти «ремонты класса» и «покупка аппаратуры» в руках особ, приближенных к императору-директору. Остальным – крохи.

Но как жирны им эти крохи! Как желанны! А до экзаменов можно и не делать ничего. А КАКОЙ НОРМАЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК ПРИ ТАКОЙ ЗАРПЛАТЕ БРАТЬ НЕ БУДЕТ? Ушли те кадры. Или дорабатывают, превышая во много раз пенсионные свои ограничения. Я был влюблен в литературу, в историю, в географию. Меня завораживали рассказы о древней Греции, о Трое. Я представлял себя стоящим возле египетских пирамид, я сопереживал Тарасу Бульбе, я зачитывал Чехова до дыр. И не один я. Весь класс. Была пара человек у нас в классе, кого это не интересовало. Но мы их ненормальными считали. Да у них и на самом деле не все в порядке с головой было. Просто, вместо спецшколы попали ребята в обычную. И доучились до восьмого, и ушли в ПТУ или еще куда.

А теперь все встало с ног на голову, и создается впечатление, что вместо спецшколы ВСЕ попадают в школы обычные. А где нормальные дети? Правильно – в спецшколах. Только не тех, что для дебилов. Для дебилов – эти. В серых районах да в мрачных местах. Но и у дебилов свои достижения есть. Самый умный среди дебилов! Дебильная золотая медаль.

Мне одна золотая медалистка, окончившая среднюю школу для дебилов в городе Ровно, написала как-то письмо. Я его храню на память. Как образец золотого медализма-дебилизма. Письмо уникально. В нем нет ни одного правильно написанного слова. Затем такие медалисты попадают на работу в офис в центре столицы. И опять происходит иерархическое деление дебилов:
— Мне триста платят!
— А мне – четыреста!
— А меня повысят до старшего продавца!
— А я начальник вообще!

И работают такие люди на работах своих безумно интересных. И пыхтят, протирая штаны и пережевывая годы. По выходным ходят семьями в кино на американские комедии, где слово «член» употребляется минимум раз восемьсот за фильм. И хрустят попкорном, и думают, что жизнь у них – зашибись! Клевая, в общем, жизнь. Интересная, да насыщенная. Красочная…

…Я смотрел на белочек в парке и кормил их с ладони. Потом мы с бабушкой неспешно шли к дому, обсуждая все на свете. Я задавал вопросы, она отвечала. А дома ждала меня книга, а вечером ждал повтор интереснейшей передачи «В мире животных», а ночью настраивался я на радио «Голос Америки», и было мне все это безумно интересно. И где-то сидели по тюрьмам диссиденты, и где-то парились в банях советские партийные боссы.

И прошло с тех пор много лет. И сидят те, кому надо сидеть. И парятся те же рожи в тех же банях. Но вот дети не такие, как были. В большинстве своем – не такие. И пускай кто-нибудь мне обоснует, что так – лучше. Что так – нужно. И пускай скажет мне – КОМУ нужно. Я не знаю. А знаю я только, что очень скучаю по тому парку, по бабушке, идущей рядом, и по рыжим белочкам, не боящимся брать орешки из рук…

Исходная статья