Мираж

За минуту до…
— Ты готова?
— Готова…
Она еще раз взглянула вниз. Машины казались игрушечными, люди – как маленькие точки. Вдалеке нес свои свинцовые воды Днепр, мосты прорисовывались на темном горизонте гирляндами разноцветных огоньков, выщербленная луна наклонила голову, словно предвкушая скорбность неизбежности того, что должно было произойти на планете, от которой отделяли ее тысячи километров.

Впрочем, какая разница этому холодному спутнику до того, что случится через мгновение на части суши, именуемой Киевом, если и сотни смертей, происходящих каждую минуту на Земле, не способны придать небу какой-нибудь иной оттенок, кроме этого темно-синего ночью и грязно-серого днем? Вот уж с месяц небо радовало жителей города своим депрессивно-разлагающимся видом, скользкий воздух нашептывал липкие мерзости на ухо. Только один человек во всем этом многомиллионном городе понимал ее, был светел и почти свят для нее. Антон…

…Марина вела журнал. Сперва кто-то из сослуживцев округлил глаза, услышав, что девушка не осведомлена о таком удивительном способе передачи мыслей миру, как ЖЖ, потом она попробовала. Затем пришла привычка. А спустя некоторое время Марина уже не представляла своей жизни без комментариев новых друзей, без неуловимой паутины ни к чему не обязывающего общения, без легкого флирта на страницах своего маленького мира, где не нужно было притворяться, не обязательно было быть умной и правильной. Достаточно прикоснуться к клавиатуре, пройтись пальцами по буквам, и мысли превращались в слова. А потом происходило чудо – оказывалось, что кому-то эти мысли были интересны, кто-то видел в них отражение собственных размышлений, и картина, написанная Мариной в вордовском файле, рождала восхищение и понимание. Это стало ее отдушиной. Она неслась к компьютеру, не снимая плаща, дома, она не выходила на обеденный перерыв на работе. Вот она – жизнь! Так думала Марина и с упоением смаковала каждое предложение, пришедшее ей в ЖЖ от тех, чьих лиц она не видела и кто существовал только на экране. Подумать только – этот мир мог быть уничтожен простым нажатием кнопки! Раз – и стерто. А потом появился Антон…

За неделю до…
«…Я так тебя понимаю. Я знаю, как это — ходить из угла в угол по квартире, буквально разрываясь на части от безнадеги. И ты не понимаешь, что это за безнадега, ты не понимаешь ее природы, не видишь корня своего настроения, но точно знаешь – этому не будет конца. Наши с тобой ощущения латентны. Мы можем залечивать свою болезнь вином или сексом, но мы знаем, что одиноки, и одиночество наше не имеет конца…»
Она едва не упала со стула, прочтя этот пост.
«Кто ты?»
Марина смотрела на экран.
«Глупый вопрос. Разве ты не поняла, что я – это ты?»
Стало страшно на мгновение.
«Дашь номер аси?»
Он ответил вечером. Письмом на ее почту. Цифры. Ни единого слова. Эти цифры расширили границы их общения.
«Ты красивая. Я знаю, что прекрасней тебя нет. Я просто чувствую это»

Марина «плыла». Она сидела перед компьютером, хотя было уже далеко за полночь, а завтра нужно было рано вставать, идти на работу. Она смотрела на слова, появляющиеся на экране, и ей хотелось сделать так, чтобы эта ночь вошла в нее навсегда, чтобы не вытравили из нее это чувство парения над землей никакие бытовые мелочи, не стоящие того даже, чтобы о них думать.
«Хочешь – встретимся?»
Он ответил смайликом. Потом написал:
«Зачем? Чтобы стать такими же, как все? Чтобы ходить по прокуренным ресторанам и дышать выхлопными газами, прогуливаясь вечерами?»
Она возразила:
«Но это логическое завершение любого общения между понравившимися друг другу мужчиной и женщиной. Разве не так?»
«Не так. Логическое завершение отношений со мной будет несколько иным».
«Каким?»
«Я решил уйти».
«Не поняла».
«Уйти».
«Куда?»
«Туда».
Марина поморщилась. О чем это он?
«Я тебя не понимаю».
«Я и не хочу, чтобы поняла».
«Так ты не хочешь встретиться?»
«Через четыре дня»…

За четыре дня до…
«Ты ведь тоже терпеть не можешь цветов? Я угадал? Это умирающее убожество может нравиться только дегенератам».
«Боже мой. Как ты это делаешь?»
«Что? Я угадал?»
«Да. Я терпеть не могу цветов».

Марина откинулась на спинку кресла. Создавалось впечатление, что они знакомы тысячу лет. Ощущение было и приятным, и пугающим одновременно. А вдруг это кто-то из знакомых? Может, Сергей…
С Сергеем они расстались год назад. Причем, инициатором расставания была она – Марина. Она чувствовала, что переросла своего парня, причем произошло это очень быстро, однако отношения продолжались по инерции. И она по инерции подставляла щеку для поцелуя утром, а он звонил ей по сто раз на дню. Он звонил и говорил ей что-то, что было ей абсолютно неинтересным, он произносил всегда «Я тебя люблю» в конце каждого их разговора. Он надоел ей, и она злилась на саму себя за слабохарактерность, потому что не имела смелости сказать ему: «Все. Все кончено, ты что – не видишь?» Модулировала эти фразы в голове, представляла малейший оттенок интонации, с которой произнесет эти слова. Но не произносила. Продолжала съезжать в овраг привычки по скользким стенкам безразличия. А он любил ее и не понимал, но чувствовал перемену в любимой. Как-то раз Марина задержалась на корпоративной вечеринке, и Сергей приехал ее встречать. Она вышла из дверей офиса и увидела его. Он стоял под дождем, с зонтом, чуть-чуть сгорбившись, мокрый и бесконечно одинокий.

— Ты зачем здесь? – Марина подошла к Сергею вплотную, приготовившись принять от него неизменный поцелуй.
Поцелуя не последовало.
— У тебя телефон отключен. Я волновался, — тихо сказал он.
— И ты решил за мной шпионить?
Марина не заметила, как обидные слова соскользнули с ее губ, но остановить поток, прорвавший плотину, сдерживающую все то, что зрело, уже не могла:
— Ты зачем тут стоишь? Кто тебе дал право за мной следить? Ты себя со стороны видел вообще? Неудачник, мокнущий под дождем в ожидании своей сожительницы, которая терпеть тебя не может.
Сергей смотрел на нее, поджав губы. Молчал.
— Что, язык проглотил? Сережа, я не хочу больше тебя видеть.

И он ушел. Вернее, ушла она, оставив промокшего насквозь неудачника за спиной, ушла, наслаждаясь жесткими ударами капель дождя, и казалась самой себе такой же жесткой, холодной, решившейся наконец-то на поступок… Он ушел из ее жизни, оставив в память о себе несколько мягких игрушек, с удовольствием заброшенных Мариной в кладовку. Девушка выбросила бы их вовсе или изрезала бы в куски, но, решив отложить экзекуцию на потом, просто забросила ни в чем не повинных зеленых слонов и розовых медведей подальше. С глаз долой. Игрушки косились на Марину глазами-пуговками, молча принимая человеческую несправедливость, и лишь смешной плюшевый ежик, подаренный Сережей на день Святого Валентина, поморщил игрушечный лоб, силясь понять, за что помещен он в темную маленькую комнатку. Марина знала, что сильной натуре, каковой она, безусловно, являлась, нужен такой же сильный мужчина. Без всех этих «слюней». И мужчина пришел в ее жизнь…

За два дня до…
«Тебе нравится твоя жизнь?»
«Нет, милый. Нет! Как ЭТО может нравиться? Серый мир, серое небо, люди эти серые…»
Марина называла Антона «милым» уже пару дней. Он никак не отреагировал. Как будто не заметил.
«Я хочу тебя увидеть!»
Смайлик в ответ. Она начала злиться. Не на него, на себя. На то, что не могла сдержать себя, не могла совладать с животным желанием к человеку, которого не видела никогда.
«Ты готова к тому, что наше свидание будет несколько необычным?»
Готова ли она?
«О, да! Я готова».
«А готова ли ты пойти со мной?»
«Куда?»
«Туда, куда я собрался?»
Марину окликнул сослуживец. Она оторвала глаза от монитора, посмотрела, не видя, на того серенького человечка, что отвлек ее. Ничего не ответила, не задумываясь даже над ничтожным вопросом.
Она ПОНЯЛА.
«Почему ты решил ТУДА пойти?»
«Потому что этот мир не для таких, как мы. Но уйти красиво сейчас намного четче, чем уйти лет через сорок, размыто, дребезжа желтыми костями, кашляя и подбирая слюни»
У нее было два варианта. В материалах следствия потом будет фигурировать этот нюанс – право выбора. Марина думала над тем, что навсегда отняло сон у датского принца, ровно минуту.
«Давай. Я согласна. Это так… Необычно!»
Мир раздвоился на действительность и игру, завораживающую, но пока что управляемую…

За день до…
Утро встретило дождем. Капли вырисовывали замысловатые узоры на стекле, суетливыми улитками сползая вниз. Марина решила не идти на работу. Все теряло смысл, кроме того, что должно было произойти завтра. Она отключила телефон, устроилась на мягком кухонном уголке, завернулась в плед, поджав ноги в теплых вязаных носках, закрыла глаза. Антон написал, что сегодняшний день он должен посвятить тем, КТО ОСТАНЕТСЯ.
«Понимаешь, то, что для тебя и меня не значит абсолютно ничего, для кого-то – жизнь. Эти куски кожи, наполненные внутренностями, меня любили, кормили, растили. Они цепляются за то, что потеряло смысл для нас. Но я им должен. И мне их жаль. Потому что я знаю, как стать бессмертным. А они не знают»
Она все понимала. Каждое его слово было отголоском ее собственных мыслей…

За двадцать минут до…
Она смотрела на него глазами, полными слез. Он был очень красив. Антон в жизни был точно таким, как нарисовала она его в своих снах. Сухое лицо с четко прорисованными скулами, серые глаза, бесконечно грустные и очень нежные.
— Здравствуй.
— Здравствуй…
Они целовались, нещадно избиваемые холодными каплями, нимало не смущаясь прохожих, что болезненно морщились, глядя на пару сумасшедших, прилипших друг к другу под проливным дождем.

За три минуты до…
Дождь прекратился внезапно. Они стояли на крыше 16-тиэтажки, смотрели вниз. Марина понимала, что игра выходит из-под контроля, и призналась вдруг самой себе в том, что страстно хотела с самого начала, с того самого момента, когда осознала, какой у игры конец, чтобы игра эта стала жизнью. Чтобы сама жизнь, опостылевшая вдруг, была бы заменена игрой, в которой она сама вольна была решать – как распоряжаться тем, что было дано ей кем-то, но что она сама могла сейчас у себя отнять. Нажать на кнопку и выключить свет…

За сорок секунд до…
Они должны были взяться за руки. Она смотрела когда-то в детстве фильм. «Мираж» — так он назывался. Там влюбленные сделали это на глазах у телекамер, взявшись за руки. Ладонь Антона была крепкой, широкой. Она взглянула на него еще раз.
— Антон, я тебя…
Она не закончила фразу. «Люблю»? «Хочу»? «Обожаю»?..

Спустя десять секунд…
Тело упало с чудовищной высоты, с гулким стуком ударилось об асфальт и, подпрыгнув, отлетело в кусты палисадника. Консьержка, стоящая в трех метрах от места падения той, что при жизни носила имя Марина, беззвучно опустилась на лестницу возле подъезда…

Из протокола допроса Максима Л…:
— Я перегнулся через ограждение, посмотрел, куда она упала.
— Зачем вам нужно было это знать?
— Сергей дал мне фотоаппарат и попросил сфотографировать тело сверху-вниз.
— Но ведь при вас не было фотоаппарата.
— Да, я забыл его в машине. Я волновался.
— Потерпевшая сама шагнула с крыши?
— Да, сама.
— Она что-то сказала, перед тем, как прыгнуть?
— Да. Сказала. «Антон, я тебя…»
— Это все?
— Да. Я высвободил ладонь, и она шагнула с крыши.
— Что вы делали дальше?
— Спустился вниз. Испачкался в парадном… Покурил. Потом завел машину и поехал к Сергею. Вернее, поехал на Подол, к памятнику, где мы договорились встретиться…

Максим Л. был признан соучастником преступления и получил наказание в виде лишения свободы сроком на четыре года с отсрочкой приговора на два года.

Сергей С., выступивший заказчиком преступления, классифицированного следствием как доведение до самоубийства (статья УК 120) и заплативший за жизнь той, которой дарил когда-то розовых слонов и зеленых собак 1000 долларов, был признан виновным и получил наказание в виде трех лет лишения свободы. Следствием было доказано, что переписка с потерпевшей велась с его компьютера, что и стало основным доказательством вины обвиняемого. Сам Сергей вину свою напрочь отрицал. В данное время он освободился и работает таксистом в Киеве.

…Марина Г. погибла на месте. Очевидцы вспоминают, что на окровавленном разбитом лице девушки четко просматривалась блаженная улыбка…

Исходная статья