В усадьбе дореволюционной эпохи антикварные предметы окружают повсюду: потрескавшиеся рамы, советские радиаторы, старинные венские стулья, канделябры и посуда. Под ногами тепло поскрипывает старый деревянный паркет.
Любовь Толкалина говорит дочери, что чувство не покидает, будто находятся на писательской даче, всё здесь располагает к интересным разговорам. szkoda, что здесь нет абажура.
Абажура?
Любовь: В ожидании Марюси я поглощала книги Натальи Петровны Кончаловской. Писательница, поэтесса, переводчица, об этом многие не знают – ей принадлежат и… либретток операм Моцарта, ВердиДебюсси. Какая же хозяйка была! И печь растопить могла, и корову подоить, хлеб пекла и варенье варила, шила, кроила, вышивала, делала вручную шляпы и абажуры. Была непревзойденной рукодельницей. И когда сегодня на съемке увидела старинную мебель и эти интерьеры, сразу подумала: над этим столом с чашками и тарелками не хватает абажура. Ведь это не просто предмет декора, а смыслообразующая вещь.
Для фотосессии мы принесли коралловую камею и серьги Натальи Петровны, доставшиеся моей дочери по наследству, а также Марусины украшения, собранные ею своими руками. Желание рукодельничать у неё — от прабабушки. Моя мама тоже любит шить и вязать. Все мы укрываемся ее одеялами ручной работы. А внучке она подарила швейную машинку. Маша также кроит, шьет, создаёт ткани с оригинальными принтами. Она окончила Московский художественно-промышленный институт.
Маша, ты любишь создавать модели одежды?
Мария: Теперь я умею расписывать стены, шить платья, создавать сайты и логотипы, рисовать мультики и лепить скульптуры. Время в институте было невероятным! Я участвовала в модных показах со своими костюмами и декорациями, делала коллаборации с разными брендами, оформила детскую книгу по финскому эпосу «Калевала». Спасибо МХПИ. Кстати, в январе мама ездила в Рим на ежегодный русский бал, посвящённый Лермонтову, назывался OffLermont, и была в платье, созданном нашими ребятами, которые уже много лет сотрудничают с обществом «Друзья Великой России». Мама читала Лермонтова в платье в кавказском стиле, с газырями. Это был самый запоминающийся образ.
Любовь: Я мечтала о Суриковской академии для Мари, о факультете графики. Но она решила не поступать и самостоятельно уехала на полгода в Петербург со своим женихом.
Мария: В тот период меня одолевало желание уйти, пусть даже таким жёстким методом. После возвращения я сдала ЕГЭ и поступила в МХПИ. Мечтала о бунтарстве, творческом самовыражении, стремлении выйти за границы дозволенного. Мне нужно было быть подальше от мамы. Я обрела бесценный опыт самостоятельной жизни.
Любовь: Всё детство Маши прошло на съемочной площадке, из-за чувства вины режим гиперопеки включился во мне действительно. Много работала, ей времени мало уделяла. Я вообще не семейный человек. Моя юность пришлась на 90-е, своими глазами видела последствия развала страны, разорения родителей, потери работы и смысла жизни. Это был не просто кризис, а время разрушения семейной преемственности. Понимала, что буду жить как угодно, но только не так. И что рассчитывать могу только на себя. Семья никогда не была у меня на первом месте, и я совсем не была готова к рождению ребенка…
Не так выглядела мечта?
Любовь: В моей идеальной картине мира Маша должна была родиться мальчиком. Ничего удивительного, у моей мамы та же история: она была уверена, даже имя приготовила — я должна была родиться Кириллом. Но как будто бы не Кирилл. И каждый раз, когда встречаю мужчину с этим именем, смотрю и думаю, каким бы мог быть замечательным Кириллом. Когда ждала Машу, мне казалось, что у меня в животе мальчик, потому что вела себя эта девочка совершенно как гангстер: дралась, икала, делала такие штуки, что порой закрадывалось сомнение, человеческого ли детеныша я вынашиваю. Маша появилась на свет с огромной черной шевелюрой и раньше срока. Когда ее положили мне на живот, она подняла голову и посмотрела на меня правым глазом — после чего один глаз был больше другого.
Мария: Мама, новорожденные не умеют поднимать головы и мои глаза одинаковые.
Любовь: Узнав о дочери, я хотела назвать ее Софьей, как в пьесе Чехова «Дядя Ваня». Но семья решила назвать ее Марией. Так появилась Мария Георгиевна Михалкова. Егор по паспорту — Георгий. И могла бы быть Софья Егоровна Кончаловской.
Маша, когда у тебя появились первые воспоминания?
Мария: Думаю, лет с пяти-шести было. У меня был день рождения. Праздновали на конюшне. Я катала на пони своих кукол с лицами лягушек. На моём лице была нарисована огромная бабочка.
Любовь: Комплекс был конно-спортивным. Дети сильно радовались лошадям. Когда Маруся выросла, брала уроки верховой езды. Занималась вместе с подругой — внучкой режиссёра и каскадера Владимира Любомудрова, который когда-то посадил бабушку Маши, Наталью Аринбасарову, в седло.
Мария: Конный спорт приносил мне большое удовольствие. Чаще всего с Ксюшей скакали в Нескучном саду, ездили вместе в Белград на конюшню, а однажды отправили нас в специальный лагерь под Лондоном. Владели его пожилые англичане. Атмосфера была семейной, жили мы в огромном бунгало, спали на надувных матрасах. У меня был конь по имени Энигма (англ. «Головоломка»), из особенной породы английских тяжеловесов. Занимались не в манеже, а скакали по лесам и полям. Постоянно попадали во всякие передряги. Падала с него, наверное, раз 20, но маме об этом знать не надо.
Любовь: Я переживала из-за этих занятий верховой ездой, потому что у Маши была травма. В восемь лет она прыгнула с крыши дома и получила компрессионный перелом позвоночника — травму, несовместимую с конным спортом. Но с Машей невозможно спорить. Так было всегда.
Маша, что заставило тебя так поступить?
Мария: С Никитой, внуком кинорежиссера Александра Анатольевича Прошкина, мы вылезли на крышу через мансардное окно в маминой комнате. Вернуться не смогла: Никита подтянулся, а я застряла на карнизе. Страшно было позвать взрослых — понимала, что получу. Прыгнула вниз на траву, как белка-летяга. Показалось, не так уж и высоко. Мы с Никитой дружили крепко, много времени проводили вместе, придумывали миры с оборотнями и эльфами. У нас была классификация существ, даже собирались книгу написать. Всё началось с бабушки Таты (Натальи Утевлевны). Часто приезжала к ней на дачу. Она придумала эльфов и ведьм, живущих в нашем лесу, рассказала про маленького принца Пиктуса — лилипута из волшебной страны, прилетевшего искать невесту. А папа придумал драконов, живущих за холмом. Мы обороняли от них наш дом — ночью стреляли из волшебных эльфийских луков.
Любовь: Все детские фантазии и выдуманный мир Маши, кажется, отразились в ее графике. Работы у нее сложные и волшебные, их интересно рассматривать. Вскоре к дню рождения Булгакова в Булгаковском доме откроется персональная ее выставка. А пока ее работы украшают стены галереи «Другое дело».
Мария: Мой выдуманный мир проникает во всё, что меня окружает, и всё, что я делаю. Порой уходит от реальности на недели, когда пишу картины для выставки или тружусь над новым проектом. Эльфы моего детства переместились со мной во взрослую жизнь. С подругой недавно создали бренд украшений и одежды по этой тематике. Я слишком люблю Толкиена, чтобы перестать верить в волшебство.
Любовь: Мне нравятся украшения, но ты так и не закончила проект с принтами к православным праздникам. Идея была замечательная. Разноцветные платки на Пасху, Троицу, Спаса, Рождество, Покров, Крещение. Ты сделала несколько — и всё.
Мария: Я слишком занят, чтобы заниматься сразу всем: съемками в кино, подготовкой к поступлению в магистратуру и выпуском своих украшений.
Рассматривать принты для платков как самостоятельное производство — маме сложно понять.
А как ты начала сниматься в кино?
Мария: Случайно зашла к маме в театр «Собор» за зарядкой, которую забыла накануне. Она давала интервью Лере Германике, та увидела меня и предложила остаться, мы познакомились. Интервью вышло, а позже я снялась у нее во втором сезоне «Обоюдного согласия». Затем приняла участие в проекте моей крестной Екатерины Двигубской для канала ТВ3. Позже пригласили ещё раз. Скоро премьера. Сейчас в производстве еще один проект Валерии Гай Германики, на этот раз исторический.
Маша, пять лет ты уже замужем. Молодёжь, особенно зумеры, не спешат с семьей, долго встречаются, выбирают, а ты по современным меркам очень рано связала себя браком. Так сильно у тебя семейные ценности?
Мария: Никто особо давления не оказывал. Я спокойный человек, стремлюсь к гармонии, но придерживаюсь определенных принципов. Приняла предложение руки и сердца, поскольку мы встречались около двух лет. Поженились сразу после пандемии. Но рекомендовать так рано выходить замуж я бы не стала, потому что у всех может быть по-разному, как у нас с Никитой.
У вас с мужем есть какие-нибудь общие обычаи?
Мария: Конечно, но никак не связаны с прошлым. Например, отмечаем День всех святых, но называем его «Тыквенным Спасом». Собираемся с друзьями, устраиваем маскарад, я пеку свой фирменный пирог из песочного теста с черноплодной рябиной, смотрим старые фильмы, поем песни. Бабушка Таня, мамина мама, передает мне к празднику из деревни несколько самых красивых тыкв, которые уродились на огороде. Хранятся очень долго, и мы в течение года готовим из них разные блюда. У каждого поколения свои традиции.
Comments are closed, but trackbacks and pingbacks are open.