Интервью

Ана Туразашвили: “Я всегда знала, что хочу быть в балете”

Солистка Большого театра — о том, как попала на главную сцену России и почему классический балет будет популярен всегда.

Ана, в этом году вы стали ведущей ежегодного международного фестиваля Benois de la Dance, который проходил в Большом театре. Как это произошло?

Этот проект был для меня очень важен и интересен всегда. Каждый год я смотрела церемонию награждения и гала-концерт — на фестивале всегда представляют новые идеи, номера, качественную хореографию, там всегда высокий уровень танцовщиков. Сначала мне предложили станцевать на фестивале, и я просто не могла поверить в это, а потом позвонила Светлана Захарова и спросила, не хочу ли я стать ведущей: «На сцене Большого театра органично смотрятся артисты Большого, поэтому мне бы хотелось, чтобы церемонию провела ты с Артемом Овчаренко. Согласна?». Я с радостью согласилась.

У меня был опыт работы ведущей на Международном дне балета, во всем мире его отмечают в октябре. Я тогда вела эфир на английском, но разница в том, что я работала на камеру, а в этот раз нужно было общаться с публикой.

На скольких языках вы говорите?

С семьей, живя в Тбилиси, я говорила только на грузинском, русский я не использовала. Понимала, но говорить — это совсем другое. В училище мне помогали с изучением языка, и я его освоила быстро. Также изучала английский, он у меня на очень хорошем уровне, почти как родной.

Балет был вашей мечтой или родительской?

Это был осознанный выбор. Моя семья никак не была связана с искусством. Но меня завораживала эстетика балета, маленькой я танцевала перед телевизором и даже пыталась сама сделать пачку. Мама увидела это и спросила, хочу ли я заниматься балетом. Так в возрасте девяти лет я попала в частную студию. Уже через пару месяцев педагоги посоветовали мне пойти в училище. Директор, посмотрев на меня, сказал: «Балетная девочка, и голова у нее балетная». Позже я узнала, что, кроме рук и ног, есть такое понятие, как «балетная голова», так как в этом искусстве очень важны пропорции. Я прошла вступительные экзамены: кроме проверки на музыкальность и гибкость, главное испытание был по танцу-импровизации. Педагог из балетной студии сказала, что нужно вспомнить все, что мне нравится, все, что я видела и меня впечатлило, и подобрать подходящую музыку. Она внушила мне уверенность в том, что я должна это сделать сама, пусть даже будет неидеально. Я взяла музыку из «Дон Кихота», придумала движения и отрепетировала дома. На экзамене педагоги смеялись и аплодировали. В итоге у меня были самые высокие баллы.

Рассматривали ли вы какие-то другие профессии?

Нет, я всегда знала, что хочу быть в балете. При этом не ставила целью стать солисткой Большого театра. Просто мне хотелось отрабатывать в профессии каждый свой день. Я знала, что Большой — это самый главный театр, но я не знала Москвы, не понимала, как все здесь устроено. Спустя время, когда обстоятельства сложились так, что я переехала из Грузии в Россию, я поняла, где хочу работать.

Как вы попали в Большой театр?

Училище в Москве я окончила с красным дипломом. После госэкзаменов троих девочек из моего класса, включая меня, пригласили на кастинг в Большой, а после кастинга мне позвонил заведующий труппой и сообщил, что я принята в труппу и в сентябре меня ждут. Я уехала на лето в Грузию, но вскоре выяснилось, что из-за отсутствия российского гражданства меня все-таки не могут принять. Два дня я не могла даже подняться, это был очень сложный период. Но потом встала и пошла в Театр оперы и балета в Тбилиси, меня посмотрела великая Нина Ананиашвили и приняла в балетную труппу. Там я работала следующие полтора года и параллельно занималась документами, не оставляя мысли о Большом. Поскольку у меня был диплом российского вуза, мне дали гражданство России. Вскоре я уже танцевала на сцене Большого театра.

Было волнение?

Еще какое! Но первой же, кого я встретила в стенах театра, была моя знакомая. Она обняла меня, поцеловала, спросила, как дела. Вот тогда я поняла, что все хорошо.

Скажите, а жива еще эта присказка, что балерина балерине может пожелать только смерти? У вас же высокая конкурентная среда.

Конечно, стереотипы живы. (Смеется) Самый часто задаваемый вопрос после диет — про стекла в пуантах. Честно признаюсь, я такого не видела никогда. В нашей профессии ты не можешь быть одиночкой. Невозможно дома отрепетировать и влиться в спектакль. Каждому нужен зал, специальный пол, концертмейстер, нужно быть частью процесса. Переезжая в Москву, я очень переживала, как меня примут, но у меня все было легко и приятно.

Какой балет для вас самый любимый? И какие роли самые желанные или самые тяжелые?

В 2015 году вышел балет «Герой нашего времени». Там у меня была первая ведущая партия в моей жизни, я танцевала Бэлу. Я подходила по типажу, но за время репетиционного процесса готова была сдаться, настолько все тяжело шло, многое не получалось. Но в итоге партия Бэлы признана критиками и зрителями одной из моих лучших партий. Сейчас один из моих самых любимых балетов — «Мастер и Маргарита». Партия Геллы ставилась специально под меня, и если в книге Геллы почти нет, то в спектакле ее много.

Как вы восстанавливаетесь?

Помогают массаж, остеопатия и мануальная терапия, но главное — сон.

Какие у вас увлечения и хобби, чем вы занимаетесь вне балета?

Во-первых, изучением языков. Еще меня восхищает визуальное искусство, особенно нравится фэшен-фотографии, которые я с юности коллекционировала. Последнее время я развиваюсь в разговорном жанре, делаю паблик-токи, провожу экскурсии по театру.

На каких театральных сценах мира вам удалось выступать?

Гастроли — один из интереснейших моментов нашей работы. Это не просто поездка за границу, это всегда лучшие сцены мира, лучшие города. Лондон, Нью-Йорк, Париж, Токио… Мы там бывали столько раз, что токийское метро, например, я знаю как свои пять пальцев. На всех главных сценах я танцевала, и это бесценный опыт. Удивительно то, что повсюду у артистов Большого театра есть свои фанаты, которые десятилетиями ходят на их выступления. Ощущение, когда ты приезжаешь работать, а тебя ждут и тепло встречают, дорогого стоит.

На премии Benois de la Dance можно было видеть не только классический балет, но и contemporary, а также неоклассику. Как вы к этому относитесь? Это смелые эксперименты или будущее, которое ждет мировой балет?

Сравнивать не стоит. Классика всегда останется классикой. Большой театр славится своим наследием. С конца 19 века в нем ставили балеты, которые с большим успехом идут и по сей день во всем мире. Классический балет — это наше все. Классический балет — это чистый перфекционизм, в нем достигается идеальная форма во всех смыслах, это симметрия, впечатляющие массовые сцены. Современные балеты, так называемая неоклассика, работают на упрощение, там больше тела и движения. Необалеты ставятся на 12–16 артистов. Это не «Дочь фараона», где более ста человек стоят в идеальных рисунках на сцене одновременно, где хореограф должен обладать стереовидением. Плюс костюмы, пуанты, пачки, диадемы… Это другой уровень. Уровень эстетического изыска, который не каждому доступен. Поэтому классический балет жив, и с ним ничего не сравнится.

 

---

Источник