«А мне летать охота!»

В детстве мы спим и летаем одновременно, чувствуя себя абсолютно счастливыми. Над взрослыми, осторожными и практичными, даже во сне тяготеет земное притяжение, а наяву тем более: лучше синица в руке, чем сложить голову под облаками. И только самые отчаянные из нас рвутся из домохозяек ввысь…

Опустела без тебя земля…

Лидочке Лебедевой как раз суждено было стать образцово-показательной домохозяйкой начала ХХ века. Генеральская дочка, примерная петербургская гимназистка, а затем воспитанница Института благородных девиц могла мечтать только об удачном замужестве, светских приемах и модных парижских нарядах. Но почему-то не мечтала. Старая нянька ворчала, мол, стукнулась девчонка головой об землю, когда пятилетней крохой пыталась взлететь с крыши дачи с раскрытым зонтиком а-ля Мери Поппинс в ручонке, вот и бредит теперь о, прости Господи, аэропланах и прочей нечисти. И слово-то какое неприличное намедни сказала: хочу, говорит, быть авиатриссой! Папеньке, прославленному герою Балканской войны, послышалось «актрисой» и дурно стало. Девочка из приличной семьи и – на сцену, какой позор! А-а, в небо, аки лебедушка! Ну, эта причуда быстро выветрится из бедовой головки, летать нынче модно, да опасно, каждый второй взлет заканчивается смертельным падением. Подобная перспектива – лучшее лекарство от юношеского максимализма. Небось, у самой-то со страху поджилки трясутся, а настаивает на своем только из упрямства!

Надо срочно замуж выдавать, глядишь, одумается, семья к земле держит крепко, и 17-летнюю мечтательницу отправили под венец. Правда, суженого она выбрала сама. Супруг, Иван Сергеевич Зверев, был профессии тогда весьма уважаемой и престижной – инженер-конструктор. И хотя конструировал он не летательные аппараты, а паровозы, Лидочке с ним было очень интересно, а это для нее в браке стояло первым пунктом. Он всегда мог ответить на все ее «почему» и «как» с научно-технической точки зрения. Увы, через два с половиной года безоблачной семейной жизни Иван Сергеевич трагически скончался от банального аппендицита. И двадцати лет нет, а уже вдова! Жизнь, не успев начаться, дала крен и разбилась, как внезапно подбитый аэроплан…

Больше никто и ничто не держало ее на земле, и Лидия твердо решила осуществить, наконец, детскую мечту – взлететь ввысь.

Достучаться до небес

Детская мечта, отчаяние, а может быть, истинная воля железной леди привели 20-летнюю вдову на военный аэродром в суровой Гатчине, где в июне 1911 года открылась авиационная школа «Гамаюн». Ежедневные упорные тренировки, и Лидия Виссарионовна Зверева получила диплом пилота-авиатора за номером 31. То есть во всей огромной Российской империи эта хрупкая девушка была всего-навсего 31-ым отечественным пилотом. И даже более того, папа-генерал мог гордиться своей дочуркой – она стала первой в истории россиянкой, умевшей управлять аэропланом.

И не собиралась на этом достижении останавливаться. Однажды вкусив неба, Лидия уже не могла жить простой земной жизнью. Облака над Баку, Тифлисом, Ригой превратились в ее истинный дом, где она чувствовала себя полновластной хозяйкой. Но если человеческое жилище крепко стоит на земле и надежно хранит обитателей от ветра и невзгод, то небесную стихию каждый раз нужно завоевывать как в первый раз, она капризна, как Женщина, и других представительниц прекрасного пола выносит с трудом. Не женское это дело – летать – слышала Зверева со всех сторон. И однажды, когда небо буквально опрокинуло ее об земную твердь, у нее нашлось время об этом всерьез задуматься – на больничной койке.

Первого апреля 1912 года авиатрисса номер 1 поднялась в небо с рижского ипподрома (аэродромов в стране тогда почти не было). Трибуны, битком заполненные поклонниками модного в те годы авиа-шоу, восторженно рукоплескали. До того момента, как ветер не взял управление в свои «руки» и не начал сносить аэроплан с небес прямо на зрителей. Крик ужаса вырвался одновременно у всех. Чтобы спасти людей, Зверева приложила нечеловеческие усилия, неженскую силу и совершила резкий маневр в сторону. Аэроплан, который не зря в народе прозвали «летающей этажеркой», не выдержал битвы между человеком и стихией и рухнул на землю. Лидия была буквально погребена под его обломками, но чудом осталась жива. Даже дышать долгое время после катастрофы она могла с трудом. Врачи предрекали скоротечную чахотку, если не оставит свое опасное занятие и не отправится на поправку на юг, дышать морским бризом, но ее легкие жаждали только воздуха небес. Стремление ввысь было выше голоса разума, сильнее инстинкта самосохранения, больше, чем любовь.

Браки совершаются на небесах

Для большинства это всего лишь красивая фраза, а для Лидии она материализовалась наяву. Сначала Владимир Слюсаренко учил ее летать на аэропланах в школе воздухоплавания, затем научил воспарять в иные выси. Став супругами, Зверева и Слюсаренко явили Отечеству невиданную доселе пару авиаторов, выступавших публично дуэтом. Они объездили и облетали всю Центральную Россию, Кавказ, Прибалтику. Успех имели везде шумный, а вот денег демонстрационные полеты приносили маловато. И дело не в том, что генеральская дочь привыкла к роскоши, а теперь ей приходилось останавливаться в убогих номерах провинциальных гостиниц, для Лидии гораздо важнее было выйти на новый уровень в деле воздухоплавания. Ей уже мало было лихо закручивать виражи на потеху замеревшей от страха публике, она чувствовала, что впереди ее ждет, куда более крутой зигзаг судьбы…

В 1913 году супруги получили от военного ведомства разрешение на собственное производство летательных машин. Уже в октябре с конвейера их предприятия в Риге сошли первые две машины — самолеты-разведчики «Фарман-XVI». Испытания новинки прошли на ура, и чета авиаторов-конструкторов получила большой для того времени заказ – на восемь летательных аппаратов. Каждый самолет был для Лидии и Владимира как ребенок, они вынашивали проект до последней мелочи, контролировали производство, сами пилотировали во время первых полетов «птенцов». И снова Зверева стала «леди намбер ван» — первой женщиной в истории воздухоплавания, совершившей «мертвую петлю». Мастерское владение высшим пилотажем дало ей полное право открыть собственную школу по обучению авиаторов и авиатрисс (слов «летчик» и «летчица» тогда еще не придумали). Все, за что бралась Лидия, удавалось, любые высоты покорялись ей, самые смелые детские мечты осуществлялись! Неизвестно, в какие выси завели бы Звереву ее целеустремленность, энергия и любовь к небу, но – началась первая мировая война.

Прерванный полет

15 мая 1916 года Лидия Виссарионовна Зверева скончалась. Ей было всего 25 лет. Нет, она не погибла геройски в воздушном бою. И чахотка, которой пугали доктора после той авиакатастрофы, не добралась до нее в промозглом Петербурге, куда эвакуировали ее авиазавод. Лидия «сгорела» в одночасье, от тифа. Тысячи наших соотечественников умерли в те годы от этой страшной болезни, но это были в основном солдаты, сидевшие в сырых окопах, а не столичные дамы в расцвете сил и красоты, в окружении которой не было никого, кто бы мог заразить ее этой напастью.

Слюсаренко настаивал – его супругу отравили! Вспоминал, что незадолго до болезни кто-то подсыпал в мотор нового самолета железные опилки, и только чудом Лидия не села в тот день за штурвал и не погибла. Доказывал версию убийства фактом исчезновения чертежей нового, не имевшего аналогов в мире военного самолета, который они с женой конструировали. Но его не слушали, отмахивались — иностранный шпионаж, конечно, версия очень романтичная, но очень уж для России той поры экзотичная, списали на фантазию потерявшего от горя голову любящего супруга… Да и некогда было проводить детальное расследование, нужно было в срочном порядке налаживать массовое производство военных самолетов для фронта.

Первую русскую авиатриссу с почетом похоронили в в Александро-Невской лавре, во время церемонии прощания над Никольским кладбищем кружили аэропланы, как будто провожали не иначе как доблестного генерала, погибшего в неравной схватке с врагом…

Завод Слюсаренко исправно работал вплоть революции 1917 года, и имя его погибшей супруги помнил и уважал здесь каждый рабочий. А потом конструктор эмигрировал из Советской России в далекую Австралию, и больше на родине не осталось никого, кто бы чтил память женщины, любившей небо больше жизни. Лидия всегда была на высоте, была первой, но не успела так много – не долетала, не домечтала, не воплотила в жизнь проект самолета, аналогов которому не было в мире, не слетала за пределы отчизны, не стала матерью… И разве что профессиональные летчики знают, кем она была, и верят, что душа ее теперь летает свободно, куда захочет. Это в честь первой русской авиатриссы Международный планетный центр назвал малую планету №3322 – «Лидия».

Исходная статья