Помните образ знаменитого сыщика, вышедшего из-под пера Агаты Кристи? Когда его принимали за француза, он терял свое обычное самообладание и впадал в праведный гнев: «Я — бельгиец!» Чем же так гордился пусть книжный, но уроженец Брюсселя?
ЖЗЛ Бельгии
Великий детектив по праву гордился, прежде всего, своими известными на весь мир земляками. Вы их тоже знаете, просто не всегда ассоциируете с Бельгией — маленьким кусочком земли размером с Московскую область, зажатым между Нидерландами, Германией, Люксембургом и Францией. Тем более что государство это на карте Европы — новичок. До 1830 года никакой Бельгии в помине не существовало, зато жили-поживали и талантливых людей рождали цветущие земли Фландрия и Валлония. Уравновешенные фламандцы общались (и до сих пор это делают) на неторопливом нидерландском языке (видимо, под влиянием северных соседей — голландцев, только со своим особым выговором), а южане-валлоны бойко говорили (и продолжают) по-французски, но тоже успели выработать свой собственный диалект. Понять друг друга столь разным народам было нелегко, и до сих пор Бельгия по сути — не одна, а две страны, объединенных едиными границами, флагом и государственным французским языком. Когда столицу Бельгии Брюссель выбрали столицей всей объединенной Европы, местные жители были крайне удивлены: это же все равно, что провозгласить руководящим центром Евросоюза воюющую за независимость Страну басков или вечно недовольную английским игом Ирландию!
Вот и знаменитых своих земляков бельгийцы, то бишь фламандцы и валлоны, никак не могут поделить. «Разве автора «Легенды об Уленшпигеле» зовут Шарль де Костер?!» — оскорбляются фламандцы. «Наш он, местный, и правильно его величать, следовательно, нужно не на французский манер «Шарль», а Карел, а «де» — вовсе не французская дворянская частица, как все думают, а нидерландский артикль. А что по-французски писал, так это прямая вина захвативших власть неотесанных южан!» На французском, а не на родном фламандском творил и создавший легендарную «Синюю птицу» Морис Метерлинк. Откройте любую энциклопедию на статье о Жорже Сименоне — и прочитаете: «Сименон Жорж — французский писатель». Наглая ложь! В действительности знаменитый автор детективных историй — франкоязычный уроженец Бельгии!
А где бы, вы думали, изобрели самый джазовый инструмент в мире — саксофон? В негритянских гетто? Как бы не так! Его придумал в 1842 году житель бельгийского городка Динант по имени Адольф Сакс. Жаль только, джаза тогда еще не было и в помине, и столичные снобы, на суд которых привез Сакс свое детище, заявили, что «музыкального инструмента под названием «саксофон» нет, никогда не было и не может быть!» Теперь-то, конечно, бельгийцы признали свою вину и принялись называть именем непризнанного изобретателя все подряд: от улиц до лекарств…
А в какой стране родилась целая плеяда гениальных художников — изощренный «почетный профессор кошмаров» Босх, «мужицкий», но изумительный Брейгель, «король художников и художник королей» божественный Рубенс?
Не будем вступать в извечную перепалку фламандцев и валлонов, все они бельгийцы. Недаром на гербе страны красуется надпись «В союзе — сила». Местные граждане помнят об этом и стараются вести себя чинно-благородно, без терактов и бытового мордобития. Даже когда перепьют любимого напитка — пива, «петухи» (именно эта задиристая птица является эмблемой Валлонии) и «львы» (царь зверей — символ Фландрии) не кидаются в драку, а ограничиваются анекдотами, вроде такого:
Выпускное построение в военном училище, где учится китайский эмигрант, гражданин Бельгии. Начальник училища командует:
— Внимание, господа офицеры! Валлоны — нале-, фламандцы — напра-ВО! Лейтенант Чжан, а вы почему торчите, как столб?!
— Мой полковник! А что делать нам, бельгийцам?!
Губит людей не пиво
Бельгия — страна высокой культуры, только вот пьют здесь… По-русски говоря, глушат. Нет, пьяные под заборами, конечно, не валяются, но и без пива в меню ни один порядочный бельгиец за стол не сядет. Малышка Бельгия не только своих граждан щедро поит именно этим алкогольным напитком, но и с другими народами способна поделиться: по экспорту пива находится на третьем месте в мире после очень серьезных конкурентов, настоящих «пивных магнатов» — Нидерландов и Чехии. При этом любой бельгиец в ответ на данные статистики гордо процитирует якобы Юлия Цезаря: «Из всех галлов лучше всего варят пиво белги!» И бесполезно доказывать с пеной у рта, что ни в одном письменном источнике нет этого комплимента предкам современных бельгийцев, местный пивохлеб лишь смахнет пену с очередного бокала и с вежливой улыбкой протянет его вам: попробуйте, и все поймете сами.
А если каждый день вы будете выпивать бокал нового сорта, то годика через два превратитесь в знатока всех сортов бельгийского пива. Есть пиво светлое, темное и белое, высокого, низкого и спонтанного брожения, заводского, монастырского и кустарного производства, разной степени крепости и вовсе безалкогольное, в бочках, бутылках и банках. Впрочем, такой ассортимент нынче можно найти в супермаркете любой цивилизованной страны, зато столько названий одного и того же сорта, как здесь, не найти нигде. Откроет предприимчивый бельгиец пивоварню, назовет ее почему-то «Золотой молоточек» и на этикетках производимого продукта напишет те же заветные слова, и его совершенно не волнует, что на соседней улице варят точно такое же пиво, только величают его «Серебряная шпора»…
Каждый сорт пива местные гурманы пьют из специальных, предназначенных только для него емкостей: «пилс» — из высоких и тонких бокалов, «хугарден» — из стаканов, напоминающих наши граненые, «лефф» — из широких бокалов на высокой ножке, аббатский «синей» разливают в тюльпанообразные бокалы, а традиционное фламандское пиво «ламбик» — исключительно в особые глиняные кувшины. И так далее, и так далее. Эти пивные премудрости знает назубок и стар, и млад. Да, бельгийские младенцы тоже регулярно получают свою порцию алкоголя, ибо их матери свято верят в полезные свойства белого пива. Так же, как их отцы уверены, что зачать нового гражданина им помогло распитие перед ночью любви бутылочки-другой сорта под названием «фрюи дефандю» («запретный плод»). И, к слову сказать, бельгийцы признаны самой здоровой нацией в Европе!
18 августа — день почитания святого Арнольда, покровителя корпорации бельгийских пивоваров — воистину общенациональный праздник. Любовь к пиву объединяет всех: и фламандцев, и валлонов. Даже всемирно известный символ Брюсселя, «Писающий мальчик», в этот день пускает на радостях струйки хмельного пива.
Ах, карнавал, карнавал!
Вы думали, эти слова применимы исключительно к Рио-де-Жанейро? Ан нет, оказывается, серьезные с виду бельгийцы тоже обожают массовые карнавальные шествия. Причем чуть ли не у каждого города или местечка Бельгии издревле имеется свой персональный праздник, по поводу которого народ выходит на улицы и устраивает зажигательное шоу.
В Брюсселе (кстати, это франкоязычный вариант названия столицы, фламандцы произносят «Бруксель») каждое лето пышно отмечают «Омеганг» («Шествие») — воспроизведение встречи городом в 1549 году испанского короля Карла Пятого, уроженца и владыки Фландрии. Спектакль длится много часов, в нем воспроизводятся все атрибуты ушедшей эпохи, знатные фамилии Фландрии представлены потомками, передающими традицию из поколения в поколение. Дети начинают «придворными пажами», учатся владеть шпагой, гарцевать на лошадях. Вырастая, становятся на «Шествии» «баронами» и «герцогами» и в свою очередь приводят на праздник собственных малышей.
Другая старая традиция, но не аристократическая, а простонародная, уже много веков живет в валлонском городке Бенш — «Масляничный карнавал жилей». «Жили» — особая категория ряженых, типа наших «петрушек». Приплясывая, звеня колокольчиками (которыми расшиты их странные, утолщенные горбами на груди и спине оранжевые костюмы), притопывая деревянными сабо, покачивая яркими страусиными перьями на огромных султанах, они пересекают город, заполненный сотнями тысяч зевак. В руках жители несут корзиночки, наполненные апельсинами. Время от времени они кидают их в толпу или просто вручают приглянувшимся детям. Согласно древнему поверью, кому достанется апельсин от самого жиля, того ждет неминуемое счастье.
На городской праздник провинциального Остенда в марте каждого года съезжаются тысячи гостей со всей Европы. Между тем название у мероприятия далеко не привлекательное — «Бал Дохлой Крысы». Несчастное животное поминают здесь с легкой руки уроженца Остенда — художника Джеймса Энсора. В конце XIX века он вместе со своими богемными приятелями был завсегдатаем кабаре «Дохлая Крыса», что на площади Пигаль в Париже. Когда Энсор вернулся на родину, его широкая душа потребовала продолжения банкета. Художник устроил благотворительный бал, сборы от которого направил не в собственный карман, а на нужды местных вдов и сирот. Благодарные земляки подхватили идею, развили, сохранили до наших дней. Каждый год заранее объявляется тема будущего «Бала Дохлой Крысы», в соответствии с которой следует шить наряды и придумывать конкурсы, победитель которых получит приз. Правильно — бочку пива и томик приключений национального героя Эркюля Пуаро!
Comments are closed, but trackbacks and pingbacks are open.