26 февраля в Санкт-Петербурге появился на свет обычный ребенок. Совсем обычный, если не считать, что отец был из дворянской семьи, а мать — гувернанткой в доме.
1869 г.: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью»
В то время этого было достаточно, чтобы скатиться вниз по социальной лестнице. Счастливые родители не унывали и не хотели, чтобы дочь стеснялась своего происхождения и бедности, поэтому дали ей светлое имя – Надежда. С ранних лет стало ясно, что это истинная дочь своего отца. Он поддерживал партию народников, на службе считался человеком «неблагонадежным». Она запоем читала недетскую литературу, увлекалась идеями свободолюбия и всеобщего равенства.
В гимназии Надя вступила в ряды почитателей Толстого и гордо звалась «толстовкой». Она стремилась к знаниям, как цветы стремятся к свету, потому что хотела найти способ воплощения новых идей в жизнь. В 14 лет Надя убедилась, что реформы и перемены необходимы стране, где лучших людей клеймят «неблагонадежностью». Отец умер, а репутация борца за права человека лишила хорошей пенсии его семью.
Девушка окончила гимназию с золотой медалью, получила диплом домашней наставницы и занялась репетиторством. Теперь она содержала себя и мать, но положение людей второго сорта и репутация «синего чулка» ее не устраивали. Среди подруг было модно обсуждать революционные идеи Маркса и Энгельса. Чтобы ознакомиться с трудами в оригинале, Надежда выучила немецкий в рекордно короткие сроки. Она поняла, что нашла ключ к будущему России и взялась вести занятия в социал-демократических кружках.
1894 г.: «Мы говорим партия, подразумеваем — Ленин»
В январе в Санкт-Петербург приехал молодой революционер Владимир Ульянов. К 24 годам он пережил смерть отца и любимой сестры, казнь старшего брата, арест и ссылку. Дома у знакомого инженера Владимир встретил двух молодых активисток — Аполлинарию Якубову и Надежду Крупскую. О них говорили «Василиса Прекрасная и Василиса Премудрая», потому что первая была не слишком умной, а вторая не очень красивой. Обе девушки были учительницами и социалистками, но Владимиру больше нравилась Аполлинария. С ней он гулял почти каждый день, ухаживал, дарил приятные безделушки, а к Надежде приходил на выходных – поговорить о деле и поесть.
Надежда очень переживала. Не потому, что любила этого мужчину, а потому, что хотела стать частью его великого будущего. В том, что Ульянов будет великим, она не сомневалась, его выдавали незаурядные задатки лидера. Она занимала Владимира разговорами о марксизме, потчевала стряпней мамы и старалась скрыть собственное кулинарное бессилие. Мама поощряла знакомство, потому что не чаяла выдать замуж дочь-дурнушку. А вот родня Ульянова остерегала его от слишком тесного общения с Крупской, прозванной «селедкой» за выпученные глаза.
Все решилось в тот день, когда Владимир официально посватался к Аполлинарии и получил вежливый, но твердый отказ. Вскоре он повторил предложение руки и сердца уже для Надежды. Ей оставалось только гадать, была ли это месть прежней невесте или просто безразличие к новой. «Что ж, женой, так женой», — ответила она, потому что в любом случае не хотела упускать свой шанс.
1898 г.: «Семья – ячейка общества»
За революционную деятельность жениха и невесту отправили в ссылку в разные концы страны. Однако они нашли способ поселиться вместе в селе Шушенское. Причем на поселение к жениху Надежда выехала вместе с мамой. Первое, что будущая теща сказала зятю: «Как вас разнесло-то!» В ссылке Ильич сытно жил на постое у одного крестьянина, но с приездом невесты пришлось искать другое жилье.
В 29 лет Крупская обвенчалась с Ульяновым-Лениным по всем канонам православной церкви. Во время церемонии она трепетала: перед бывшей старой девой открылись новые возможности. Если Маркс в одиночку сумел пошатнуть общество, то вдвоем его последователи совершат революцию! Из Петропавловской церкви вышла уже не Наденька, а Надежда Константиновна, жена будущего вождя пролетариата.
На свадьбе гуляли все местные ссыльные, шумели так громко, что хозяева избы попросили их утихомириться. «Мы ведь молодоженами были. То, что я не пишу об этом в воспоминаниях, вовсе не значит, что не было в нашей жизни ни поэзии, ни молодой страсти», — писала Крупская. Сразу после свадьбы в дом наняли помощницу по хозяйству, ведь молодая так и не научилась пользоваться русской печью и ухватом. Она была незаменимым товарищем в борьбе за дело революции, а вот женой и хозяйкой оставалась плохой: после смерти тещи супругам долго приходилось питаться в дешевых столовых.
1909 г.: «Пролетарии всех стран, объединяйтесь!»
Пролетарии объединились за границей, куда Крупская с Лениным выехали на отдых. Причем, Крупскую это не слишком обрадовало. В Париже супруги познакомились с Инессой Арманд, красавицей, ссыльной революционеркой, поклонницей Ленина. На глазах Надежды Константиновны завязался роман, который муж даже не пытался скрывать. Ее подруга писала: «Она знала, что Ленин был привязан к Инессе, и не раз выражала намерение уйти. Ленин удержал ее».
Крупская была секретарем, журналистом, агентом – потерять ее означало подорвать на корню всю подпольную партийную работу. Зато Инесса придавала жизни новый смысл и наполняла ее удовольствием. Ленин метался меж двух огней, пока не осознал, что жена игнорирует супружескую неверность. Она не затевала скандалов, не выясняла отношений с любовницей и по-прежнему выполняла поручения Ленина. Ее «намерение уйти», сыгранное для публики, было не до конца искренним. Крупская хотела лишь припугнуть мужа, иначе на пьедестале вершителя судеб с ним рядом могла оказаться другая. Место в постели она могла уступить, место в истории – ни за что!
1917 г.: «Мы говорим Ленин, подразумеваем – партия»
В России, куда супруги приехали в одном вагоне с Арманд, кипели страсти. Недовольство народа, интриги политиков, террор и война создали благоприятную обстановку для социалистов. Крупская ездила по всему Петербургу, чтобы встретиться с нужными людьми и подлить масла в огонь. Она делала вдвое больше Ленина, увлеченного любовной интрижкой. Там, где кипела работа подполья, было достаточно одной его фамилии, а свою Крупская берегла для визитов в приличное общество. Осенью 1917 года, когда она в эйфории бежала в Смольный, комкая записку: «Промедление в восстании смерти подобно», она простила мужу все обиды. Они сумели раскачать Россию, оставалось сжечь прошлое в огне революции. После смерти Арманд Крупская вновь стала единственным человеком в жизни Ленина. Вождю было не до похождений на сторону: в него стреляли свинцовыми пулями, он страдал от последствий запущенной болезни.
Верная боевая подруга успевала вести дела за двоих и сидеть у постели больного. Но когда их навещал Сталин, она читала в его глазах зависть, коварство, ненависть… Она все еще собиралась заниматься большой политикой и не раз пыталась переиграть конкурента. В отместку Сталин обвинил ее в покушении на убийство мужа. Узнав о конфликте, Ленин отправил генсеку письмо: «Сделанное против жены я считаю сделанным и против меня. Поэтому прошу вас взвесить, согласны ли вы взять сказанное назад и извиниться или предпочитаете порвать между нами отношения». Письмо оказалось роковым — от волнения Ленина парализовало, спустя год он скончался. На панихиде в глазах Крупской не было ни слезинки: «Не устраивайте ему памятников, дворцов его имени, пышных торжеств в его память – всем этим он тяготился при жизни». Она думала, что мужа похоронят, но Сталин не забыл обиды. Тело покойного превратили в мумию, жуткий идол для поклонения.
1938 г.: «У нас незаменимых нет!»
Крупская пережила мужа на 15 лет. Ее мучила базедова болезнь, но она продолжала работать, писать рецензии, книгу воспоминаний. Вдове пришлось бороться даже за свои законные права. Ее «затирали», не давали слова. На очередной конференции было сказано: «Пусть не думает, что если была женой Ленина, то обладает монополией на ленинизм».
Для Крупской закрылись многие двери, революция отказалась признать свою верную дочь. Когда она посодействовала выходу романа о Ленине «Билет по истории», разразился скандал: «Считать поведение Крупской недопустимым и бестактным, производимым без одобрения и согласия ЦК. Она выступила в роли монополиста и истолкователя личной жизни и работы Ленина и его семьи, на что ЦК никому и никогда прав не давал». Трепет перед Сталиным победил уважение перед вдовой вождя. Плоды ее трудов и долготерпения пожинали другие люди. В душе она не смирилась с поражением.
Перед очередным партийным съездом, на котором Надежда Константиновна собиралась выступать, к ней приехали друзья. Они поздравили с наступающим 70-летием и вместе съели подарок от Сталина – торт. Надежда Константиновна была оживленной, а к вечеру ей внезапно стало плохо. Вызвали врача, но он приехал слишком поздно и не смог ничего сделать. Спустя три дня Крупская умерла в страшных муках…
Comments are closed, but trackbacks and pingbacks are open.