Иногда случаются дни, когда хочется забиться в какую-нибудь нору и никого не видеть и не слышать. Но неожиданная встреча способна реанимировать нас и вернуть к жизни…
Бывают дни, которые хочется «взять и выкрутить». Выкрутить из памяти, из жизни. Хотя очень жалко выкручивать из памяти даже самые противные дни, ведь они – часть жизни, одни из многих 365-ти.
Сегодняшний день – один из «выкрученных». На работе обстановка из «накаленной» переходила в «очень накаленную», временами накал ослабевал, чтобы в самую неподходящую минуту, когда организм с облегчением разжимал скрученные в пружину нервы в наступившей относительной тишине, опять шарахнуть молнией по кабинету. Обеденный перерыв, проведенный в хлопотах у немощной свекрови, не дал разрядки, а добавил пороха этому горячему дню. Вторая половина рабочего дня по накалу страстей не уступала первой и закончилась выходом из строя аппаратуры, которую, правда, позаимствовав минут пятнадцать личного времени, в тиши пустого кабинета, освободившегося от основной молниеметальницы, удалось реанимировать.
Вечерняя перебежка от работы к свекрови, хоть и сдобренная хорошим морозным воздухом, не успела очистить организм от негатива. Опять же старушка как специально, находила тысячу способов за полчаса высосать побольше энергии из уставшего организма.
Из подъезда вышла, ощущая себя сдувающимся воздушным шариком. Причем многоразового использования. Знаете, если не один раз надувать и сдувать шарик, то при очередном сдувании он становится таким рыхлым, неприятным. Настоящим никакашкой.
Чтобы избавиться от этого гадкого ощущения, решила дать себе передышку и идти домой не спеша. Неспешная ходьба не дала желанного успокоения. Вечерняя темнота способствовала слезному настроению. Можно было потихоньку плакать, жалея себя, не боясь взглядов редких прохожих. Я воспользовалась этой возможностью и полностью отдалась жалости, которая с удовольствием захватила меня в свой ласковый плен, отчего слезы немедленно покатились сочными каплями из глаз, губы задрожали, руки судорожно сжали ручки сумки.
— Здравствуйте! А Вы идете с работы? – услышала я детский голосок.
— Здравствуйте! С работы, – удивленно ответила я мальчику лет девяти, который, услышав ответ, деловито пристроился идти рядом со мной.
— А ты куда идешь? – невольно спросила попутчика, хотя абсолютно не желала ни с кем вступать в беседу. Однако маленький одинокий мальчик на темной улице смутил меня и заставил активизироваться мой мозг.
— В школу искусств на спортивные танцы. Я хожу туда с семи ноль-ноль до девяти ноль-ноль. Два часа получается. Это два раза в неделю. А два раза с двух часов до четырех. А один раз на футбол. Правда мне мешает в школе шестой урок и пятый. Но когда четыре урока – тогда все хорошо. Везде успеваю.
Я с интересом и удивлением всмотрелась в мальчика.
— А встречает тебя после занятий кто?
— Никто. Сам хожу.
— А в каком ты классе учишься?
— В третьем.
Жалость, не удержав меня, отпустила, и я с удивлением обнаружила, что мне интересно беседовать с маленьким человеком, хочется спрашивать и отвечать на его вопросы и просто слушать все, что говорит этот красивый, очень развитый ребенок, с удивительно правильной речью, хотя несколько минут назад мне был немил весь белый свет.
За пятнадцать минут я узнала, что на роликах кататься легче, чем на коньках. Тормозить на них надо, зафиксировав пятку «вот так», что на коньках гораздо сложнее это сделать. И что он научился сам кататься на роликах, посмотрев, как это делают другие дети. И однажды он научил кататься на роликах одну очень хорошую девочку. Сначала у нее ничего не получалось, но он ей сказал: «Ты подумай, что для тебя сейчас самое важное в жизни. Подумай и представь!» И она покатила и, причем очень красиво!
Спортивными танцами ему нравится заниматься. Причем, мама ему сказала, что маме сказал учитель танцев, что он чувствует музыку, ритм и бит лучше всех детей в группе. И еще у него неплохо получаются всякие спортивные движения в танце.
Я не знаю, что такое «бит», но очень рада, что этот мальчик его чувствует. А я ловлю себя на мысли, что мне хорошо и даже весело идти с неожиданным попутчиком. Проходя под фонарем, вглядываюсь в его лицо. Вижу красивые правильные черты лица, выразительные глаза, пушистые темные ресницы.
Спрашиваю:
— А как тебя зовут?
— Кирилл. А Вас?
Отвечаю. А сама думаю: «Да ты просто ангел по имени Кирилл» и неожиданно признаюсь мальчику, что до встречи с ним мне было очень тяжело, а сейчас намного легче. Я понимаю — этот умный ребенок пристроился в попутчики, чтобы не так страшно было идти по вечерней улице в школу. Может быть, он каждый раз выискивает какую-нибудь тетушку для безопасности, но все равно я ему так благодарна за детскую непосредственность, за взрослую рассудительность, за то, что он возник ниоткуда рядом со мной в момент, когда, казалось, ни видеть, ни слышать никого не хочу. А оказалось, что могу даже смеяться и радоваться успехам этого мальчика.
Мы расстались возле светофора. Нажав кнопку для перехода, я пожелала ему успехов, а он сказал:
— Не расстраивайтесь. Я не знаю, что Вам пожелать, но если у вас дома есть какие-нибудь питомцы, пусть они будут здоровы и веселят вас!
Спасибо, Кирилл! Наш рыжий питомец почил несколько лет назад, перед этим повеселив нас тринадцать лет. Вместо питомца у нас сейчас немощная свекровь. Правда, она не веселит меня, наверно потому, что нездорова и стара.
Я буду рада, если возвращаясь вечером домой, опять встречу тебя, ангел по имени Кирилл!
Comments are closed, but trackbacks and pingbacks are open.